Томаш Пациньский - Линия огня

А вот сейчас она явно вздрогнула, как будто бы почувствовала неожиданный холод. Ягода охватила себя руками, чтобы скрыть дрожь рук. Не удалось, серый цилиндрик пепла с сигареты свалился на пижамные брюки.

- Можно пытаться. И только обольщается, что пока что еще не поздно. Что не навлекла несчастий на кого-либо другого.

Она поглядела в глаза девушки. Матильда увидала в ее взгляде разочарование. И печаль.

- Ты поможешь мне, - сказала Ягода тихо. Это был не вопрос. В матовом голосе прозвучала уверенность.

- Откуда знаешь? – фыркнула Матильда, но уже без прежней уверенности. – Ведь ты же ведьма, почему я обязана тебе верить? – беспомощно прибавила она. Сейчас она совершенно запуталась. И начинала бояться, где-то из самой глубины разума выползало гадкое предчувствие. Чувство это удалось подавить лишь с усилием.

- Именно потому, - неожиданно ласково произнесла Ягода. – Потому что мы должны держаться вместе.

Матильда почувствовала, как сердце подползает наверх.

- Так ведь я же не… - начала она, и голос завяз у нее в гортани.

Все ее сознание бунтовало против истины.

- Да, да, дитя мое, - услышала она и почувствовала прикосновение прохладной ладони Ягоды на своей щеке. – Ничего не могу поделать, но, к сожалению, ты – ведьма.

  

- Но это же какая-то хренова неправда! – Матильда разглядывалась по спальне, как будто бы откуда-то могла прийти помощь. Все так же она не могла воспринять очевидное. – Ну скажи, что все это чушь! Я, блин, не хочу….

- Не хочешь быть такой, как я? – печально усмехнулась Ягода. – Да, ты права. Вот только у тебя нет выбора. Этот выбор был совершен очень и очень давно.

- Чушь, - акцентируя это слово, повторила девушка. – Ведь я же не…

- Не умеешь? Не понимаешь? – продолжила за нее Ягода и криво усмехнулась. – Только лишь потому, что еще соплячка. Но уже вскоре ты поймешь, по крайней мере, настолько, сколько тебе нужно сейчас. Потому что я знаю, что ты мне не веришь.

Матильда отрицательно покачала головой. Хотя, сказать по правде, верила. Слишком многие вещи начали сходиться.

- Не верю. – ответила она. Вопреки самой себе. – Можешь говорить, что тебе угодно. Ведь я, блин, не такая как ты…

Ягода тряхнула головой. Ее черные волосы рассыпались по плечам.

- Мы теряем время, малышка, а через секунду ты сама убедишься, что у нас его не слишком много. У меня его нет, - поправилась она. – Так что ничего больше я тебе уже и не скажу, сама увидишь. К сожалению, ты заглянешь в такое место, куда никогда не желала заглядывать; сама убедишься.

Она захватила лицо Матильды своими прохладными ладонями. Девушка вздрогнула, но отодвинуться не пыталась.

- Но я ведь не умею… - тихо запротестовала она.

- Умеешь, - так же тихо ответила ей Ягода.

Матильда заглянула в ее глаза. Взгляд ведьмы притягивал, гипнотизировал. Девушке хотелось вырваться, протестовать, но расширенные черные зрачки Ягоды уже были всем тем, что она видела. Девчонка еще пыталась отшатноуться, только у нее складывалось впечатление, будто бы она тонет в них, темных, словно бездонные, горные озера.

А перед тем, как затонуть совершенно – все поняла.

  

Ягода глубоко затянулась сигаретой. Несессер был уже закрыт, сама она стояла одетая, готовая к выходу.

- Я люблю его, - тихо сообщила она. – И потому должна уйти. Теперь ты понимаешь?

Она отложила едва начатую сигарету в пепельницу. Склонилась над сидящей на лежанке Матильдой, погладила по волосам. Девушка даже не шевельнулась. Только на узорчатый ковер упала слеза. Правда, очень быстро ее поглотили нейлоновые ворсинки.

- Ты будешь умнее, малышка, - шепнула Ягода. - Обязана быть. В противном случае, весь этот мир не имеет смысла.

Матильда едва заметно кивнула.

- Или уже, - попросила она. – У тебя мало времени.

  

Она сидела, тупо пялясь в тлеющий окурок. Последний след от Ягоды, который я когда-либо увижу, подумала Матильда. Глядела, как дым лениво снует, сворачивается в самые фантастические фигуры, походящие на странные силуэты. Только это от нас и остается, подумала девушка. Одни окурки. И двери, которые следует закрыть, не печалясь. Хотя известно, что больше уже в них никогда не войти.

Она не думала о себе. О том, что услышала, равно как и о мрачной бездне, в которую заставила ее заглянуть Ягода. Правда, эта бездна теперь была частью и ее собственной жизни. Ведь мы, ведьмы, знаем друг о друге все.

И, что самое паршивое, должны себе помогать.

В голове металась всего одна мысль. Лишь одного она боялась, как ничего другого в жизни. Не мрачных, угрюмых тайн, от которых невозможно убежать.