Дмитрий Быстролетов - Para Bellum [журнальный вариант]

И вот после этого он встретился с Фри­цем, чтобы доложить обо всем и догово­риться насчет действий в Дюссельдорфе, где правил власть штандартенфюрер СС Раушбергер, обожавший свою юную супру­гу Фьореллу.

Что касается Маргариты, Фриц целиком полагался на разум и чутье Гая, но содер­жание предстоящей операции существенно менялось: Фриц тоже не терял времени. Из достоверных источников ему стало из­вестно, что отец Фьореллы, проконсул пер­вого легиона милиции Мональди, приезжа­ет из Италии в Дюссельдорф повидаться с дочерью регулярно два раза в месяц. Ездит он на итальянской армейской маши­не и под охраной. По дороге в Берлин че­рез Дюссельдорф и обратно останавлизается на отдых в Базеле, на вилле, которую ему «подарил» Раушбергер.

— Не исключено, что именно папа Мо­нальди и есть тот фельдкурьер, которого мы ищем, — сказал Фриц.

— Значит, Грета тут не нужна?

— Это решать тебе. Я ведь ее не знаю... Пока сделай вот что... Ганса и Альдону не­медленно перебрось в Базель. Пусть най­дут виллу проконсула и разведают систему охраны. Нужно определить, так сказать, ритм жизни обитателей виллы. Пусть изучат город и прилегающие шоссе. Трех недель им на это хватит. — И добавил, видя, что Гая не отпускает какая-то мысль: — А на­счет Греты подумай...

Раздумья Гая кончились тем, что через две недели Грета с богатым набором пла­тьев, шляпок, туфель и прочего и с белой болонкой по имени Коко, которую матуш­ка Луиза приобрела щеночком три года назад и в которой не чаяла души, отправи­лась на поезде в Базель, где она, еще бу­дучи маленькой девочкой, при жизни отца, училась два года в частном пансионе для благородных девиц...

Глава 4

300 000 + 300 НА МЕЛКИЕ РАСХОДЫ

Перед отъездом в Швейцарию Гаю оста­валось повидаться с Иштваном, который должен был передать ему последние доне­сения Ганса и Альдоны из Базеля, после чего взять билет и сдать чемоданы в ба­гаж. Гай намеревался сделать это после завтрака. Но Иштван опередил его, позво­нив по телефону и условным языком на­значив срочную встречу.

Гай сел к нему в машину на стоянке у Ангальтского вокзала.

Первая фраза Иштвана испортила ему на­строение.

— Ты не едешь в Швейцарию, все из­менилось...

Нет, конечно, они ведь договаривались, что личные желания, а тем более капризы ни в какой расчет приниматься не будут, но в Швейцарии его ждало безусловно серьезнейшее дело, и он настроился туда ехать, испытывал нетерпеливую потреб­ность двигаться и действовать и потому не мог сразу подавить в себе недовольство. А может, случилось что-то с Гансом и Альдоной? Или с Маргаритой?

— Прокол? — хмуро спросил он.

— Там все в порядке, — успокоил Ишт­ван. — Фриц велел сказать тебе следую­щее. В Базеле надо все подготовить осно­вательно, а для этого потребуется месяца два, не меньше. Тут сам фактор времени будет средством, орудием... Я передаю те­бе слова Фрица буквально, понимаешь?

— Это не ново. Постепенность — девиз проверенный...

— Не нравится — скажешь ему самому, когда увидитесь. Это у тебя что-то новое.

Иштван, по-видимому, категорически не одобрял реакцию Гая. Поняв это, Гай сразу пришел в себя:

— Прости, Иштван, дорогой! Чертов ха­рактер!

Иштван тихо засмеялся, что бывало с этим пятидесятилетним, но выглядевшим на все шестьдесят, серьезным и несколько ме­ланхоличным человеком весьма редко.

— Могу поставить десять против одного, что в детстве у тебя никто не отнимал иг­рушек, — сказал он.

— Это верно, — искренне удивленный, подтвердил Гай.

— Думаю, Фриц очень хорошо понял твой характер, если велел изложить тебе такую длинную мотивировку, да еще слово в слово, а?

— Он разбирается.

— Успокоился?

— Я слушаю. Прости еще раз.

Иштван сообщил, что Фриц будет ждать Гая на явочной квартире — у парикмахе­ра Шнейдера — послезавтра. А до тех пор, чтобы не терять времени, надо разыскать Рубинштейна, узнать, как дела у этого прой­дохи, и прощупать почву — не согласится ли он сотрудничать с Гаем в одном ком­мерческом предприятии. Одна существен­ная деталь: это будет сопряжено с переез­дом в Амстердам. Остальное Гай узнает от Фрица.

Ему сразу стало легче: намечалось что-то новое, необходимо было действовать — этого достаточно. Его предотъездные меры не напрасны — придется уезжать, хотя и не сегодня вечером. Но хозяйке квартиры объяснить некоторую задержку не соста­вит труда.

Расставшись с Иштваном, он наведался на Ляйпцигерштрассе, где располагалась контора бывшей фирмы Шиммельпфенга и где он в последний раз видел Рубинштей­на, караулившего клиентов на тротуаре пе­ред входом в контору. Но Рубинштейна там не оказалось. Старик швейцар ничего о нем сказать не мог, но посоветовал обра­титься в еврейское благотворительное об­щество, обосновавшееся рядом с Лертербангофом. Так Гай и сделал.