Юлия Друнина - Метель

Воюем за гласность.
Но часто за ту,
Когда только зайца
Пугаем: «Ату!»
Про волка туманно
Лепечем: «Они…»
Нет, это же странно —
В такие-то дни!
Как сажа в нас въелась
Проклятая трусь.
Где честность,
Где смелость?
Эх, матушка-Русь!

Под пули шли люди…
А мне говорят:
Давайте не будем
С оглядкой назад.
На танки вел роты
В войну офицер,
Сейчас дерьмометы
Страшнее «пантер»…

Этот препочтительнейший танец
Возле тех, кто вьет интриги нить! —
Молодым положено буянить,
Только не молчалиными слыть.

Пусть погодка на море крепчает,
Злые волны на берег гоня.
В молодых не дерзость огорчает —
Их «извольте» мучает меня.

Как седина в кудрях
В листве осенней
Уже мелькает золото —
Не зря.
В стогах,
В разбросанном покуда сене
Щемящие приметы сентября.

И каркают вороны оголтело
О том, что скоро
Улетят стрижи…
Как незаметно
Лето пролетело,
Как незаметно
Промелькнула жизнь!

Зловещая серость рассвета…
С героев Бородина
Срывают и жгут эполеты,
Бросают в огонь ордена.
И смотрит Волконский устало
На знамя родного полка —
Он стал в двадцать пять генералом,
Он все потерял к сорока…

Бессильная ярость рассвета…
С героев Бородина
Срывают и жгут эполеты,
Швыряют в костер ордена.
И даже воинственный пристав
Отводит от виселиц взгляд.
В России казнят декабристов,
Свободу и Совесть казнят!
Ах, царь милосердие дарит —
Меняет на каторгу смерть…
Восславьте же все государя
И будьте разумнее впредь!
Но тем, пятерым, нет пощады!
На фоне зари — эшафот…
«Ну что ж! Нас жалеть не надо:
Знал каждый, на что он идет».
Палач проверяет петли,
Стучит барабан, и вот
Уходит в бессмертие Пестель,
Каховского час настает…
Рассвет петербургский тлеет,
Гроза громыхает вдали…
О боже! Сорвался Рылеев —
Надежной петли не нашли.
О боже! Собрав все силы,
Насмешливо он хрипит:
«Повесить — и то в России
Не могут как следует!
Стыд!..»

Дитя двенадцатого года:
В шестнадцать лет — Бородино!
Хмель заграничного похода,
Освобождения вино.
«За храбрость» — золотая шпага,
Чин капитана, ордена.
Была дворянская отвага
В нем с юностью обручена.
Прошел с боями до Парижа
Еще безусый ветеран.
Я победителем вас вижу,
Мой капитан, мой капитан!
О, как мечталось вам, как пелось,
Как поклонялась вам страна!
…Но есть еще другая смелость,
Она не каждому дана.
Не каждому, кто носит шпагу
И кто имеет ордена,—
Была военная отвага
С гражданской в нем обручена.
С царями воевать не просто!
(К тому же вряд ли будет толк…)
Гвардеец Муравьев-Апостол
На плац мятежный вывел полк!
«Не для того мы шли под ядра
И кровь несла Березина
Чтоб рабства и холопства ядом
Была отравлена страна!
Зачем дошли мы до Парижа,
Зачем разбили вражий стан?..»
Вновь победителем вас вижу,
Мой капитан, мой капитан!
Гремит полков российских поступь,
И впереди гвардейских рот
Восходит Муравьев-Апостол…
На эшафот, на эшафот!

Эвакуации тоскливый ад —
В Сибирь я вместо армии попала.
Ялуторовский райвоенкомат —
В тот городок я топала по шпалам.
Брела пешком из доброго села,
Что нас, детей и женщин, приютило
Метель осатанелая мела,
И ветер хвастал ураганной силой.
Шла двадцать верст туда
И двадцать верст назад —
Все эшелоны пролетали мимо.
Брала я штурмом тот военкомат —
Пусть неумело, но неумолимо.
Я знала — буду на передовой,
Хоть мне твердили:
— Подрасти сначала! —
И военком седою головой
Покачивал:
— Как банный лист пристала!
И ничего не знала я тогда
О городишке этом неказистом.
Ялуторовск —
Таежная звезда,
Опальная столица декабристов!.
Я видела один военкомат —
Свой «дот»,
Что взять упорным штурмом надо,
И не заметила фруктовый сад —
Веселый сад с тайгою хмурой рядом.
Как так? Мороз в Ялуторовске крут,
И лето долго держится едва ли,
А все-таки тут яблони цветут —
Те яблони, что ссыльные сажали!