Константин Мурзиди - Уральские стихи

Пусть в нем найдется, как мечтается,
Тот уголок, в котором счастье
С веселым шумом поселяется,
Окно распахивая настежь.

Пусть испытает все как следует,
И пусть придет к ней на рассвете
Все, что пришло в дома с победою:
Счастливый смех, цветы и дети.

Пусть будет все легко и просто ей
Хотя бы в первое мгновенье,
Пусть будет знать она спокойствие,
Но только не успокоенье.

А ты повесь рукой усталою
Среди цветных ее оборок
Ту гимнастерку полинялую,
Чтоб не забыть, как пахнет порох.

Среди мужчин походкой строгой —
Она прошла своей дорогой.

Они пытались посмотреть
В ее глаза его глазами.
Но так сумел он умереть,
Чтоб мы, живые, стали сами
Оберегать ее в пути
И помогли бы, как когда–то,
Глаза такие же найти,
Какие были у солдата.

Мы понимали, что из нас
Не всякий был ее достоин.
И лишь один не поднял глаз —
Невесть с чего печальный воин,
Широкоплечий, молодой,
Весь в орденах, совсем седой.

И тут едва мы не сказали
Ей: «Оглянись!» — ему: «Взгляни!»
Мне так хотелось, чтоб они
Случайно встретились глазами.
Но сердце требует: «Уйди!»　
Их встреча где-то впереди,　
Им не нужна твоя услуга.　
Ты прав: они найдут друг друга!

В трамвайный несмолкающий вагон
Вошел какой–то паренек с гармошкой.
Мы потеснились, огляделся он
И улыбнулся: — Поиграть немножко?..

Дома кружились, и казалось мне,
Что в детстве я, на быстрой карусели,
Что фонари, мелькавшие в окне,
Вокруг стеклярусом висели.

И стал милее каждый огонек,
И начал я смотреть на всех влюбленно.
И вдруг на остановке паренек,
Не попрощавшись, вышел из вагона.

И, радуясь уменью своему
И на ходу лады перебирая,
От световой дорожки в полутьму
Он уходил, по–прежнему играя.

Был по–солдатски шаг его тяжел
И отдавался в переулке мглистом.
Тогда вагон качнулся и пошел
За пареньком — веселым гармонистом.

Казалось, нас та музыка вела,
Что грозным штурмом крепости брала.

В эту домну под горою,
Возле самого пруда,
Дед мой давнею порою
Пламя вдунул навсегда.
И по камню ранних улиц,
Веря будущему дню,
Все у нас в роду тянулись
К негасимому огню.
Все мы доменщики с детства,
Не уступим никому…
Помню, выглянет отец мой
Из окошка в полутьму
И глядит из–под ладони,
Скоро ль кончится завал.
Он по факелу на домне
Все с пригорка узнавал.
Ну и я старался тоже
По–отцовски у огня.
А другие, помоложе,
Те учились у меня.
Сколько мог, стране на славу,
Переплавил я руды.
Вот и дали мне по праву
Полный отдых за труды.
Вдруг — война! Сидеть в покое?
В бой уходит молодежь…
Нет, брат, время не такое.
Здравствуй, домна! Узнаешь?
И гудит она: — По русым
Узнаю тебя усам;
Ты вручил меня безусым,
А теперь явился сам?

Да, явился! Бросил хату.
Дай–ка руки отогреть.
Полагается солдату
Возле пушки умереть…
Пробивая пикой летку,
Думал только об одном.
А когда я вражью глотку
Залил добрым чугуном,
То весною — не хотите ль? —
Говорят ребята мне:
— Вы теперь, как победитель,
Отдыхать должны вдвойне.
Надо вам пожить в покое,
Славой кончилась война.

Нет, брат, время не такое.
Потеснитесь у горна!

Был в роду я не последним,
Прокалился на огне.
С новым планом пятилетним
Справлюсь я, поверьте мне.
И, как все бойцы в России,
Никогда не изменю
Вместе с вами доброй силе —
Негасимому огню!

Меня считают маленьким, нестрогим.
Смешно подумать: разве я такой?
Тогда, конечно, многому и многим
Не уместиться под моей рукой.

Тогда к чему мне все эти долины,
Все эти горы, реки и моря?
Я мог бы жить, ни мрамора, ни глины,
Ни руд уральских в руки не беря.

Я мог бы жить, не отливая пушек,
И, позабыв об огненной реке,
Перебирал бы серебро речушек
За горстью горсть, валяясь на песке.

Я мог бы жить…Нов том–то все и дело,
Что я, конечно, вовсе не такой.
Весь этот край, богатый без предела,
Он жив и счастлив под моей рукой.

Но и не гот я, кто глядит с плаката,
Все разгадав и предрешив давно:
Граненый штык, суровый взгляд солдата
Таким я был мгновение одно.