Константин Мурзиди - Уральские стихи

Сбегаю к морю крутой тропинкой —
Вперед плечом,
Уже взволнован любой рябинкой,
Любым лучом.
Бегу на берег тропой приморской
Издалека.
Пусть только пепел холодной горсткой
Взамен песка;
Пусть нет ни ласки, ни просто солнца
В его волне, —
Я все же знаю, как отнесется
Оно ко мне.
Я тут родился и был воспитан
В родном дому,
И вот, разлукой не раз испытан,
Тянусь к нему…
На старых скалах у батареи
Стоят враги;
И море просит: приди скорее
И помоги.
Ты помнишь камни? — Я помню камни
На берегу.
Морская свежесть — она близка мне, —
Я помогу.
Ты помнишь тополь? Листочек липкий
В воде морской?
Я помню тополь — высокий, гибкий
И молодой.
Ты помнишь домик — один в Союзе —
Родной порог?
Конечно, помню — крепчайший узел
Земных дорог.
Бегу, упрямый, нетерпеливый,
Гоним волной.
Прибой бушлатов, такой шумливый,
Стоит за мной.
Пусть вихрь и пламя по плоскогорью
Начнут кружить, —
Но нам без этой дороги к морю
Не стоит жить.

Поутру собравшись, помню,
В дальние края,
С вещевым мешком, с гармонью
Прыгнул в поезд я.
Помню, выдали спецовку,
Помню, на заре
Объявили остановку
На Магнит–горе.

Поначалу было вьюжно,
А потом — жара.
И работали мы дружно
С самого утра.
Синий дым от папироски,
Блеск на топоре.
Рядом белые березки
На Магнит–горе.

Жили складно и нескладно,
Было все, друзья.
Домну выстроим — и ладно,
Распрощаюсь я.
И уеду, любо–мило,
Может, в сентябре.
И забуду, что там было,
На Магнит–горе.

Домну выстроили, что же —
Выстроим мартен,
Уезжать никак негоже
От готовых стен.
Ладно, ссориться не буду,
Осень на дворе,
До весны еще побуду
На Магнит–горе.

Ну, остался, а весною
Заново разлад:
Дай уж, думаю, дострою
Этот их прокат.
Строил я и думал, помню,
Об иной поре,
По ночам сидел с гармонью
На Магнит–горе.

Жил в бараке я, сезонник, — -
Темный уголок,
Узковатый подоконник,
Низкий потолок.
Пожелтел барак сосновый
Летом на жаре.
Надо строить город новый
На Магнит–горе.

Я как следует старался,
Строил, а потом
Самый первый перебрался
В самый первый дом.
И пошла со мною Валя —
Ленты в серебре, —
Та, с которой мы бывали
На Магнит–горе.

Видно, сила по названью
Есть у той горы,
А какая — я не знаю
И до сей поры…
На вершине в час заката
Сосны в янтаре.
Хорошо у нас, ребята,
На Магнит–горе!

Какое до холода тусклое,
Решительно–резкое, грозное,
Быть может, доверчиво–грустное,
А может быть, грустно–серьезное, —
Какое у правды лицо?

Веселая ль самоуверенность,
Прямое презренье, изменчивость,
А может быть, просто растерянность,
Мечтательность или застенчивость, —
Какое у правды лицо?

Какое: слегка утомленное,
Спокойное, светлое, нежное,
Чуть скорбное, чуть изумленное,
Почти равнодушно–небрежное, —
Какое у правды лицо?

А правда войдет и отважится,
И скажет, слегка смущена:
«Пришел ты, но часто мне кажется,
Что я у тебя не одна».
Я думал, что самоуверенно
Посмотрит она, не любя,
И вот — улыбаясь растерянно:
«Мне кажется — я у тебя…»

Мелькнула улыбка ответная,
И где–то совсем в уголке
У правды веселая, светлая,
Живая слеза на щеке.

По–зимнему шарфом обмотана,
Выходит любовь на крыльцо
И плачет от счастья… Так вот оно
Какое у правды лицо!

Перед крылечком дома нового
Ты в гимнастерке полинялой
Средь ворохов корья соснового
Стоишь с улыбкою усталой.

Сказать бы ей — и словно нечего,
И ясность глаз ее мешает,
И трогательная доверчивость
Последних сил тебя лишает.

И все слова — неосторожные,
И все движения — прямые…
Да и самой–то невозможно ей
Сейчас найти слова простые.

Как будто волосы упрямые
Чужими спутаны руками,
Как будто ветер стукнул рамою
И стол усыпан лепестками.

Как будто солнце неожиданно
Ввалилось в дом и ослепило,
Еще мгновенье — убежит она
Под свежий ветер, на стропила!

Не убежит, — светла улыбкою
И с новой радостью знакома…
Когда уже смолою липкою
Не будут пахнуть стены дома,