Маргарита Агашина - Девичник

Измает сугробами ноги,
пристудит рубаху к спине.
И вот — ты собьешься с дороги,
и вот — постучишься ко мне!

А я бы не крикнула «милый!»
и не замерла на груди.
А я бы тебя
накормила.
А там — хоть трава не расти.

Подари мне платок —
голубой лоскуток.
И чтоб был по краям
золотой завиток.

Не в сундук положу —
на груди завяжу,
и что ты подарил —
никому не скажу!

…Пусть и лед на реке,
пусть и ты вдалеке.
И платок на груди —
не кольцо на руке.

Я одна — не одна.
Мне тоска — не тоска,
мне и день не велик,
мне и ночь не горька.

Если ж в темную ночь
иль средь белого дня
ни за что, ни про что
ты разлюбишь меня —

ни о чем не спрошу,
ничего не скажу.
На дареном платке
узелок завяжу.

Подари мне платок…

Ладно. Выживу, не первая!
…А когда невмоготу,
все свои надежды верные
в сотый раз пересочту:

все-то боли годы вылечат,
горе — в песню унесут,
сил не хватит — гордость выручит,
люди добрые спасут.

То ли буря, то ли вьюга
снегу в косы намела…
— Ну, подруга… Что, подруга?
Вся ли молодость ушла?

Вся ли в поле рожь поспела?
Ежевика отцвела?
Все ли песни перепела?
Все ли слезы пролила?

…То ли просто помолчала,
то ль чего подождала.
— Кабы мне начать сначала,
я бы так же начала.

Так же до свету вставала,
те же делала дела,
то же пела, что певала,
тех же деток родила.

Наша песня — наши дети.
Им — и петь, и видеть вновь:
сколько песен есть на свете,
и все песни про любовь!

От нее себя не спрячешь,
не уйдешь в густую рожь.
…А всех слез не переплачешь.
И всех песен не споешь.