Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Не кидай ты взглядов острых, не карай меня безвинно!
Меч судьбы — твой взгляд лукавый… Пощади на этот раз!

Хоть враги твои грозят мне и рискую головою,
Ты прогневаться решила… Мало мне твоих проказ!

Попрекнул тебя я в шутку, но зачем же ты уходишь?
Погоди, дай слово молвить, подари еще хоть час!

Если что-либо дурное обо мне тебе расскажут,
Верь: я завистью оболган, в клевете людской увяз.

О, не принимай на веру сплетни за твоей спиною,
Если на тебя клевещут, презирай злословья глас.

О тебе я не злословил никогда, клянусь аллахом,
Мне свидетелем — твой образ, тот, что в сердце не угас!

Я наговорил так много, ибо лик, подобный розе,
Уберечь хочу от низких, утаить от алчных глаз.

Я ничуть не изменился, будь и ты, какой бывала…
Говорит о нас весь город, не кончается рассказ.

Хакани — твой раб, и, если провинился ненароком,
Он готов ценою жизни искупить вину сейчас.

Вижу, что тебе не нужен тот, кто искренне влюблен,
Лишь наглец тебе по нраву, только неуч-пустозвон.

Я — твоя немая жертва, не грози рукой насилья!
Ты мне грудь пронзи стрелою, все равно я обречен.

Ночь — завеса, за которой я свою скрываю тайну,
А от солнечного света сердца мука — мой заслон.

Душу мне сжигает горе, но, страшась молвы досужей
И соперника пугаясь, подавил я сердца стон.

Брось кошель пустого «завтра», нет в нем золота свиданья —
Я сегодняшний избыток трачу, с милой разлучен.

Разве горестное сердце знает страсти этой цену?
Разве жемчуг лучезарный раковиной оценен?

Если ты лицо откроешь среди розового сада,
Ветер утренний отвергнет распустившийся бутон.

И покуда сердце бьется, Хакани все там же будет,
Милой жаждет сердце злое покорить любовью он.

Пощади — из глаз я пролил реку, полную огнем!
Иль потопа не боишься в ослеплении своем?

Плачу жалобно, как серна, пред газельими глазами
Сколько горестных стенаний уходило с каждым днем!

В шапке набекрень пришла ты и в фисташковой рубашке.
Взгляд очей миндалевидных метким кажется стрелком.

Засмеешься — две покажешь ямочки на лике лунном,
Я заплачу — и на землю два ручья сбегут жгутом.

Я, как Сулейман, рыдаю, потеряв заветный перстень,
Но уста твои смеются, став рубиновым кольцом.

Боже! Радуюсь разлуке — ведь за ней придет свиданье.
Милостям не рад — за ними горести приходят в дом.

Если даже чуть смягчишься, выжмешь ты из камня воду,
Но из меда воск добудешь в гневе яростно-крутом.

Дай уста — нет слаще ягод… Ягоде подобен винной
Я, морщинами покрытый, с окровавленным лицом.

Хакани, лей слезы скорби! Не расстанется с любовью
Скорбь — начальник стражи верный, награжденный серебром.

Страсть к тебе, оба мира пройдя напролет,
Многих сердца лишает, вздохнуть не дает.

Ты еще на земле не успела родиться,
А уж слава гремела нездешних красот.

И тоска по тебе подожгла мою душу,
Так что бурные искры ушли в небосвод.

Будь счастливой, ничто — моя слава дурная,
Пусть меня осуждает досужий народ.

Враг примчался меня убивать и промолвил:
«Что за жирную дичь я добыл в этот год!»

Если в мире такая великая смута,
Как мне жить, как на лад мое дело пойдет?

Хакани беспрестанной измучен враждою,
Гонит недруг его, как змею садовод.

Дни мои ночами стали, оглянусь — кругом темно,
И душа к устам подходит, плоть покинуть ей вольно.

Небо слышало так часто возгласы мои: «Господь!»,
Что само им стало вторить и бедой сокрушено,

В дом вошла любовь и стала жажду утолять мою,
Наливая полной чашей запрещенное вино.