Евгений Редин - Царевна-лягушка

А лягушка кувыркнулась,
Кожу сбросила, встряхнулась
И встаёт из кожи той
Свет-царевной молодой,
Василисою Прекрасной.
Встала краше зорьки ясной,
И румяна, и нежна,
Как берёзонька, стройна.
С пола кожу поднимает
Да за печь её бросает,
А потом в ладоши бьёт —
Мамку-нянюшку зовёт.
Дверь со скрипом растворилась,
Мамка-нянюшка явилась,
С нею десять молодых
Красных девушек сенных…

«Ох ты, мамушка родная,
Не управлюсь тут одна я.
Нужно мне в короткий срок
Для царя испечь пирог,
Вышить коврик для царицы».
Мамка молвит: «Потрудиться
Для тебя, душа моя,
Всякий час готова я,
Ты одна — моя забота!»
И пошла у них работа
В двадцать с лишним женских рук.
Дело делалось не вдруг,
По порядку, да с терпеньем,
Да с великим разуменьем.
А когда алел восток,
На столе стоял пирог
И лежал ковёр расшитый.

…Их царевна проводила,
За труды благодарила
И сказала: «Скоро, знать,
Позову тебя опять.
Уж прости, коль потревожу».
А потом надела кожу
Да лягушкой у стола
И сама вздремнуть легла.

Поутру лягушка рано
Поднялась будить Ивана.
Сел царевич и глядит —
Перед ним пирог стоит:
Целый город с теремами
Да с зубчатыми стенами;
В колоколенках церквей
Видны спины звонарей;
По углам — четыре башни,
И, чтоб было жить не страшно,
Этот город сторожа,
В башнях ходят сторожа.
Всё цветисто и красиво.
«Ну, кажись, такого дива
Не видал я отродясь», —
Говорит Иван дивясь.
Поглядел потом правее —
Так и ахнул: «Ну затея!
Это что ж?» Ковёр лежит,
Златом-серебром расшит,
А на том ковре всё царство —
Всё царёво государство.
Не ковёр, а чудеса!
Тут и море, и леса,
Пашни, степи, горы, долы,
Города, деревни, сёла,
Реки блещут бирюзой,
Птицы в зелени густой,
Зверь лесной таится в чаще —
Всё, как в жизни настоящей!
Три часа Иван сидел —
Всех чудес не разглядел.

А лягушка знай хлопочет —
Проводить Ивана хочет:
Царь, мол, ждёт — пора к нему.
«Если ж спросит, почему
Я с тобой не прискакала,
Объясни, что, мол, устала,
Ей подняться-то невмочь:
Ведь работала всю ночь,
Утомилась до упада —
Много ль ей, лягушке, надо!
Спит теперь без задних ног,
Добудиться, мол, не смог».

А тем часом в самом деле
Царь с царицею сидели
В лучшей горнице своей,
Поджидая сыновей.
Вот и входят к ним с поклоном
Сыновья — Антон с Софроном.
По ковру в руках у них —
Вроде тряпок половых.
Позади несут их жёны
Хлебы, наспех испечёны,
В виде двух больших лепёх.
И взглянуть-то не дай Бог —
До того лепёхи плохи.
Посмотрел царь на лепёхи,
Посмотрел царь на ковры,
Молвит: «Это вот дары!..
Я видал подарки всяки,
Да ведь хлеб-то ваш собаки
Есть не станут. Стыд и срам!..
Взять да бросить хлеб свиньям!
Эти ж грязные тряпицы,
Постирав, на половицы
За порогом разостлать,
Чтобы ноги вытирать.
Ай, невестки! Удружили!»
Сыновья тут затужили,
А их жёнам нипочём
Срам такой перед царём:
«Поглядим-ка те игрушки,
Что получит от лягушки.
Вот где не было б стыда!
Посмеёмся мы тогда!..»

Только так перешепнулись,
Двери тихо распахнулись,
Глядь — Иван стоит в дверях.
Царь с царицей «ах!» да «ах!».
На серебряном подносе
Он пирог в палату вносит,
На плече висит ковёр,
На ковре — цветной узор.
Царь работу не ославил,
Взял пирог, на стол поставил,
Чтобы всяк увидеть мог
Знаменитый тот пирог.

…А ковёр каков!.. Царица
На него не наглядится.
Златом-серебром расшит,
Он, как солнышко, горит.

…От ковра царица-мать
Глаз не может оторвать.
А невестки смотрят — злятся:
«Надо ж было просчитаться!..»

Говорит тут мать-царица:
«Где же наша мастерица?
Почему, сынок родной,
Ты не взял её с собой?»
Объяснил царевич дело,
Как лягушка повелела:
«Ей подняться-то невмочь,
Ведь работала всю ночь,
Утомилась до упада —
Много ль ей, лягушке, надо!
Спит теперь без задних ног,
Добудиться я не смог». —
«Ничего! Пусть отоспится, —
Молвил царь. — А мастерица
У тебя и впрямь она!
Будет золото-жена.
А теперь, хоть нынче будни,
Приходите пополудни
С нами вместе пировать —
Я гостей хочу созвать».

Тут невестки вновь хихикать,
На Ивана пальцем тыкать:
Удивит-де, мол, гостей
Он лягушкою своей…

В дом Иван пришёл невесел,
Буйну голову повесил.
А лягушка говорит:
«Что, Иванушка, сердит?
В чем, скажи, твои печали?
Иль подарки подгуляли?
Не хорош царю пирог,
Иль ковром он пренебрёг?
Что сидишь, как на погосте?»
А Иван ей: «Просит в гости
Царь-отец. Он ласков был,
За подарки похвалил,
Да приду на пир с тобою,
С лягушонкою рябою, —
Засмеют на целый свет;
Отказаться ж нам не след».
Говорит ему лягушка:
«Это дело — безделушка!
Ты на пир один иди
Да царя предупреди,
Что лягушка, мол, хлопочет,
Приодеться к пиру хочет,
Чтоб на пире пред царём
Не ударить в грязь лицом.
А как станет мать-царица
Приглашать за стол садиться,
Вдруг раздастся стук и гром, —
Успокой гостей на том,
Что гремит, мол, коробчонка,
В коробчонке — лягушонка».