Торквато Тассо - Аминта

Поистине, безжалостной была
Твоя, о, Дафна, жалость в миг, когда ты
Мой дротик удержала, ибо смерть
Тем тяжелее будет мне, чем дальше
Откладывать я буду смертный час.
И вот теперь пытаешься зачем
Ты доводами разными утешить
Меня? Чего боишься ты? Того,
Что я с собою кончу? Было б это
Лишь благом для меня!

К чему, Аминта,
Отчаиваться! Сильвию я знаю:
Лишь стыд, а не жестокость, побудил
Ее бежать.

Отчаянье — спасенье,
Надежда — гибель мне! А все же корни
Пытается, увы, она пустить
К моей груди, и это потому,
Что жив еще я до сих пор. А есть ли
Зло большее, чем жизнь, для несчастливцев,
Как я?

Живи, живи, Аминта бедный.
Сноси свое несчастье терпеливо,
И счастья ты дождешься: обладанье
Той красотой, что в наготе ты видел,
Тебе наградой будет.

О, зачем
Я вестницею горя быть должна?
Перенесешь ты как, Монтано бедный,
Рассказ о том, что с Сильвией твоей,
Единственною дочерью случилось?
Отец несчастный, — ах, уж не отец.

Мне чей-то голос слышится печальный.

Я слышу имя, что мне ранит слух
И сердце, имя Сильвии, но кто
Его упоминает?

То Нэрина,
Любимая Дианой нимфа, чьи
Глаза и руки так красивы, все же
Движения изящества полны.

А все же лучше, если он узнает
Про то и позаботится, чтоб были
Как должно, преданы земле останки,
Коль их найдут. Ах, Сильвия, твой жребий
Жесток!

Что говорит она?

О, Дафна!

О чем, про Сильвию упоминая,
Сама с собой ты речь ведешь, Нэрина?
Что потрясло тебя так глубоко?

Ах, то одно ужасное событие.

О, горе мне! Что это за событье?
Я чувствую, я чувствую, что сердце
Мое охладевает, и лишаюсь
Я разума. Жива она?

Об этом
Событии ужасном расскажи нам.

Зачем должна я вестницей такого
Несчастья быть! Но рассказать о нем
Я все ж должна вам. В хижину мою
Явилась нынче Сильвия нагая.
Она мне объяснила, что тому
Причиной послужило. И, одевшись,
В дубовый лес отправиться меня
С собою пригласила: там была
На этот час назначена охота.
Я с ней туда отправилась. Застали
Там множество собравшихся мы нимф
Охотниц. Углубившись в лес, мы вскоре
Увидели, как выскочил из чаши
Огромный, с опененной пастью волк.
Вмиг Сильвия стрелу на тетиву
Взложила лука, данного ей мною,
И волку в голову попала тою
Стрелой. Он в чащу бросился назад
И, дротиком махая, вслед за ним
Стремглав помчалась Сильвия.

Начало
Зловещее! Скорей — каков конец?

Я поспешила с дротиком другим
За нею, но она почти сейчас же
Из глаз пропала. Все же продолжала
За нею, по следам ее, бежать я,
И в самую проникла глубь дубравы.
Там дротик Сильвии нашла в траве я,
Невдалеке ж белело покрывало,
Которое ей на голову я
Сама надела перед тем. Вокруг
Оглядываясь, несколько волков
Увидела я в стороне. Лизали
Они траву, запятнанную кровью,
А между ними на траве лежали
Какие-то обглоданные кости.
На счастие мое, своей добычей
Так были волки заняты, что я
Осталась незамеченною ими
И невредимой вспять ушла, полна
И жалости, и страха. Это все,
Что о несчастной Сильвии могу я
Поведать вам. А вот и покрывало.

Иль, нимфа, кажется тебе, что мало
Сказала ты? О, кровь! О, покрывало!
О, Сильвия, тебя уж нет в живых!

Ах, бедный. Весть твоя его сразила.
Не умер ли он?

Нет, он дышит: это
Лишь забытье; вот он приходит в чувство.

Почему ты, о, горе,
Не убило меня?
Или хочешь ты, чтоб за тебя
То свершил я своею рукою?
Что ж, поверь, что она
Уж сумеет о том позаботиться.
Ждать мне нечего больше,
До предела несчастья
Я достигнул, увы!
Дафна, Дафна, зачем ты
Удержала мой дротик!
Не услышав мучительной вести,
Как я сладко бы умер тогда!
Но в тот миг отказала
Ты мне в этом, а ныне
Дало небо свершиться
Величайшей беде,
Чтоб избегнуть не мог я
Из скорбей ни единой.
Но теперь уж оно
Умереть мне позволит,
Перестань же мне в этом препятствовать.