Авессалом Подводный: Проба пера

Быть захочешь любимым в народе —
себя вовремя останови:
напиши о любви и природе,
умолчи о природе любви.

О мое вдохновение, что я без тебя?
Безногий страус, бесхвостый павлин,
фаршированный мозгами индюк.

В душе отражается музыка сфер,
оттесняя заботы дневные расхожие,
тревоги грядущие, беды ушедшие.
И летит, опрокидывая барьер
моя мысль, ни на что не похожая,
и мечты мои сумасшедшие.

Сокровенное не выразишь словами —
в лучшем случае, таится между строк.
Лес шумит своими деревами
и в начинке заключен пирог.

Очень трудно из личного впечатления
сделать факт национальной поэзии.
Но приходится.

Мне говорят, что надобно писать,
что век грядущий нам большие перемены
сулит, и что поэт им должен отвечать.
Ну что ж! Рассыплемся, восстанем вновь из тлена,
затем найдем слова и будем их склонять.

У каждого слова свои
привычки и пристрастия,
симпатии и антипатии,
и свой кусочек земли,
где оно живет и говорит: «Здравствуйте», —
тем, кто его напрасно не тратили.

Я люблю слова за их красоту,
элегантность, свежесть и неуклюжесть,
легкость и тяжеловесность,
умение передать мечту
самого сердца, непохожесть
одного на другое, уязвимость и нежность.

Традиционная культура
не по нутру моей натуре;
конечно, она на нее опирается,
но очень при этом ругается.

Я не пишу стихи, а просто размышляю
о жизни, расположенной вокруг,
а также на известном расстоянии,
ее уподобляю караваю,
а если подгорает вдруг,
то к Повару иду на покаяние.

Каждое стихотворение
пишу как последнее в жизни.
А вдруг не придет вдохновение,
язык оскудеет на рифмы?
Очень всегда тревожусь,
любой сочиняя опус.

Как знак любви и изобилья
Господь нам даровал Всесильный
нечаянность случайных встреч,
когда без лести и усилья
архангел расправляет крылья,
чтобы от рока нас сберечь.

Ловлю падучую звезду,
стремлюсь из бездны в высоту;
в болоте обрету мечту
и с ней в пустыню побреду

Маленькое, крошечное чудо
может сотворить и человек,
улыбнувшись, например, от сердца,
не взирая, кто вы и откуда,
долог или короток ваш век
и куда намерены вы деться.

Лучше видеть сны, чем их толковать.
Лучше делать кровать, чем на ней спать.
Лучше видеть в кино кокосы, чем есть их в натуре,
заплести волосы в косы, распространяя их по фигуре.

Зима торжествует себя в январе
уверенной стужей, серьезными лицами
людей, проводивших ушедший год,
стершейся памятью о листве и траве,
вьюгой, опасностью простудиться,
необходимостью кушать алтайский мед.

Облака, что по небу плавают
Всевышнему служат забавою;
а под ними, совсем не похожие,
путешествуют люди прохожие.

Первого января мир ленив и рассеян,
человек удивленно смотрит в новую как бы эру,
не зная, что проживет, придумает и сумеет
вспомнить, забыть, открыть и поставить примером.

Счастье льется с неба толстыми волнами,
в которых мерцают звезды и родятся снежинки,
веет январской стужей щеками полными
и апельсин делит на половинки.

Я сижу на самой вершине
скалы Мирового Порядка.
Далеко внизу подо мною
шумит океан Бытия.
Но Вселенского Хаоса волны,
из него поднимаясь круто,
достают до моих колен.

Тяжесть жизни гнет вниз мою спину —
а Земля, опасаясь такого веса,
закругляется под моими ногами.

Глядя на чистый лист, вижу его глубины.
Слушая свой язык, внемлю словам его.
Трогая мысли ткань, чувствую кожей трепет.
Времени чуя пыл, песни его пою.

Старый кот сидит на заборе, поводя хвостом.
Что ты скажешь ему по сути,
этим мерцающим голубым глазам?

Двое голых мальчишек
плещутся на мелководье голубой реки
далеко от глубокого омута,
где таится страшный усатый сом.