Авессалом Подводный: Проба пера

Человек идет по горной тропе,
не зная, что встретит за поворотом,
и если его хранит Бог,
то видит следующий поворот.

О вечности плохого не скажу.

… и, трепыхаясь, сердце
откроется, и станет внятным мир,
неведомый доселе, и судьба
его созданий, странных для ума,
тебе покажется понятной и знакомой…

Пророки века своего
увы, не ведают того.

Можно ехать на самолете,
лететь на поезде скором
плыть на авто в метели —
лишь было бы куда.

Подглядывая — не подслушивай,
подслушивая — не ощупывай,
похлебку судьбы покушивай,
а к прочему равнодушен будь.

Если к тебе зачем-то приходят в голову мысли,
их гони от себя скорее, покуда не привязались.
Они не твои, запомни, и думать их на досуге
не лучше, чем где-то краденое развешивать на веревке.
Тебя, вероятно, могут однажды за них уважить,
сказать: посмотрите, этот чего у себя имеет;
но только взгляни — увидишь, что ты за колючим забором
и выйти один наружу навряд ли уже сумеешь.
Проволоки эти стальные — привычки о разном думать,
шипы, что торчат в беспорядке — отдельные мысли,
сужденья;

и куда не посмотришь, свой мысленный взор не кинешь —
сразу новый кусок отменной ограды строишь.
Там, за забором, жизнь, живая, как говорится,
розы и рододендроны, а может, простая сныть;
ходят животные твари, секвойи растут, баобабы
синеют горы и реки, желтеют пески пустынь.
Но это возможно, так, а может, совсем неправда,
а пока что надежно видно то, что забора внутри:
вырезанные из серой бумаги различные изображенья
того, из чего составлен, как говорят, настоящий мир.

Целое зеркало отражает лишь половину Вселенной;
разбитое сердце порою способно
вместить в себя целый мир.

Медлительность — залог удач моих.
Не торопясь, чудовище морское
подъемлет веко и добычи ждет.

Стихи приходят в ночь на просветление.
Колеса творчества вращает дух сомнения.
В ярмо убожества роскошный бык впрягается,
и солнца круг к закату приближается.

Мои мысли не спеша плывут
по течению реки Времени,
и, пересекая материк Бытия,
впадают в океан Вечного Забвения.

Печальный образ мне тревожит душу,
лишь остаюсь с собой наедине:
о пустоте мирской стараний наших,
не равной мир создавшей Пустоте.

Отдай мне свой внешний мир — я его украшу.
Подари мне внутренний — и я его преображу.
А лишишься ты обоих — я всегда останусь с тобой!

Свет пробивается через личико, чисто умытое.
Извилистей жизненного пути только мышиный хвост.
Радость переполняет душу каждого, к ней открытого.
Ответ на большой вопрос обыкновенно прост.

Поцелуи красивой женщины
поражают воображение
не столько качеством исполнения,
но как Богом отмеченные.

Легко причинить зло.
Легко заплакать от горя.
Трудно удержаться на высоте.
Трудно остановиться вовремя.

…Здесь сходятся вместе
твое начало и твой конец,
здесь смысл твоих целей,
твоя изначальная мудрость,
истоки твоего бытия
и мира, обнятого тобой.

Есть проблемы, о которых лучше не знать.
Есть темы, которые лучше не поднимать.
Есть вопросы, которых лучше не задавать.
И если находится человек, который все это делает, —
то ему лучше не жить.

Я иду по дорогам судьбы, спотыкаясь на каждом ухабе.
А фортуны моей колесо позади, усмехаясь, катит.

Приходи ко мне с пустой корзиной — я ее наполню.
Приходи с мешком мусора — я его заберу.
Приходи ко мне надолго — я тебя не задержу.
Приходи на мгновение — и останешься навсегда.

Не возношу молитвы Богу,
от века лести не ищу;
я сам мощу себе дорогу
и скарб нехитрый свой тащу.

… здесь всегда ты найдешь свой приют,
и окажешься кстати и к месту,
и души нестерпимые тяготы
незаметно и тихо уйдут,
и горя обрыв отвесный
страховкой будет обтянутым.