Расул Гамзатов - Целую руки матерей (сборник)

Мерило человеческого достоинства – высокое и трепетное отношение к матерям. Отсутствие неблагодарности вообще гнусно, а благодарности к матерям – позорно. Я не поверю в порядочность людей, которые забыли глаза и лица матерей, и жильцам обставленных, пышущих достатком домов, где нет портретов матерей.

Бомарше сказал: каждый человек – чей-то ребенок. Человеком, личностью, гражданином дитя прежде всего воспитывают матери. Я не отрицаю важность других факторов, но твердо стою на сознании первичности материнского воздействия. Колыбельные песни матерей сопровождают нас всю жизнь, конечно же, если сердца наши не оглохли для благородства и ответного великодушия. У повзрослевших детей – воспоминания, а у матерей надежды на то, что мы везде, всюду и всегда будем честны, разумны и справедливы. Для матерей нет больнее боли и горше досады, чем дурная молва о собственных детях. Сердце материнское хрупко, но чутко и многотерпеливо. Может, потому и считал Бальзак, что будущее нации в руках матерей – под предостерегающим взором их совести.

И думаю я, даже убежден в том, что детей расти не легче, чем управлять государством, ибо у государства – писаные законы. А лучшие человеческие качества и понятия о приличии прививаются нам не принудительно, а с молоком матери, как родная речь.

Уроки матери заменят уроки ста учителей, заботы и причитания матери окажутся полезнее лекарств самых лучших врачей, когда недомогают дети. Больно от сознания того, что в толчее дней, суете жизни и служебной лихорадке мы не всегда находим время написать письма матерям, запаздываем, когда их сваливают болезни, нередко и дни рождения они просиживают в одиночку – без наших объятий, цветов, даже без телеграмм. Нам бы не только любить, но молиться за матерей следует, и не потому, что они молятся за нас, а по внутренней потребности.

Вспоминаю близкие сердцу подробности. Когда Валентина Терешкова вернулась из космоса, корреспондент спросил: «Кого хотела увидеть на Земле больше всех?» и она ответила: «маму». Однажды и сам я при встрече с ней обмолвился обычным вопросом: «Как дела?», и Валя сказала: «Мать болеет» и вздохнула. Видите, даже и у прославленной на всей планете женщины горести и радости связаны с мамой. И это ее возвышает в моих глазах не меньше, чем космический подвиг. Вообще самая рядовая мать достойна поклонения за то, что родила нас, поставила на ноги, вывела в люди.

И моя мать Хандулай была обычной и неграмотной женщиной. Родила четырех сыновей, двое из которых сложили головы на полях Великой Отечественной, вырастила дочь, была хорошей соседкой для соседей, надежной и отзывчивой родственницей для родных, понимала радость и умела оплакивать уходящих…

Я – человек, не склонный к упрекам, тем более – задним числом. Но к слову скажу; прочитав поэму «Берегите матерей» в те давние промчавшиеся годы, кое-кто из моих земляков, приятелей, которых мать кормила и поила как близких, шипел в кабинетах высоких инстанций или же скрытно строчил намеки-ухмылки: мол, чего там Расул так возносит свою мать? Кем она была – передовицей, стахановкой, Героем Труда? В этом-то и суть моей любви и покаяния, что мама моя была обычной женщиной, жившей в необычное время и в необычных поворотах судьбы сумевшей сохранить свое горское, женское достоинство и оставаться верной нелегкой материнской доле. Я горжусь именно тем, что моя мать, как и миллионы других, была неторопливой, малословной, некрикливой и неплаксивой труженицей, хранительницей домашнего очага и извечных горских традиций в семье. Может, потому после расставания с ней и стало сквозить у меня в доме и как бы сникла душа…

Именно простыми, ничем не приметными в буднях женщинами были и мать из Осетии, отправившая на фронт семерых сыновей, и кубанская крестьянка, не дождавшаяся девяти богатырей. Беспримерный образец материнской отзывчивости показала миру простая хлопкоробка из Узбекистана, приютившая, согревшая десятки и сотни осиротевших в войну детей…

Сыновний долг для меня это – понятие не только узколичное и не только связанное с прошлым. Это беспокойные думы и о сегодняшнем и тревожный взгляд на будущее.

А разве преходяща уверенность в том, что Бог доверил матерям дать нам то, что ему самому не успелось. Мать – божья поручительница на земле? Она и ваятельница наша, и воительница. Поэтому матерям никогда не было легко.

В этой связи некоторые ассоциации, горькие воспоминания. Еще в молодые годы довелось не раз бывать за границей. Много чудес повидал я в иных краях, но сердце обливалось слезами, когда я встречал детей исхудавших, еле цепляющихся за подол матерей и молящих о хлебе. Матери этих малышей были беспомощны и беззащитны перед лицом бедности и нищеты. А вот теперь, на восьмом десятке после ожидания «коммунистического рая», голодают наши дети. «Мама» зовут они своих матерей у порога, но не во всех домах хватает хлеба, «мама!» зовут младенцы, но не всем младенцам хватает молока, «мама!» зовут в больницах, но не все матери могут достать лекарства, чтобы спасти своих детей от гибели или пожизненного недуга.