Эдвард Лир - Чистый nonsense (сборник)

Едва ли на глобусе есть другая страна, у которой было бы столько разных, и вполне официальных, имён. Соединённое королевство Великобритании и Северной Ирландии. Великобритания. Британия. Англия. Альбион (Туманный)… Как нет, пожалуй, второго такого места на земле, где бы здоровый консерватизм нации столь же органично сочетался и естественно уживался с самыми разнообразными, нередко экстремальными, проявлениями человеческой индивидуальности, самобытности, при безоговорочном уважении прав личности, частной жизни, знаменитого privacy . Места с таким невероятным процентом чудаков, эксцентриков, юродивых, благородно, тихо помешанных среди народонаселения.

И в наши дни можно, к примеру, встретить джентльмена, забрасывающего удочку прямо на лужайке в парке, тренирующегося подобным образом ловить форель на муху. А train spotters – коллекционеры поездов! Нигде не работающие, а занимающиеся исключительно тем, что записывают номера поездов и места их назначения – в блокнот, а звуки, ими издаваемые, – на диктофон, для домашнего прослушивания.

Два-три столетия назад проявление эксцентризма вообще считалось формой искусства и всячески поощрялось в обществе. Говорили, что эксцентрики «развлекают, раздражают и очаровывают нацию». Они принимали молочные ванны, делили трапезу со сворой собак, надевали по две пары брюк единовременно и высовывали ноги из вагона идущего поезда – «для поддержания необходимой температуры тела». Все эти и подобные экстравагантные выходки и привычки подробно и горделиво описаны в английской литературе.

Понятно, что именно на этой земле, в Лимерикобритании, по остроумному словцу Ю. Сабанцева, только и могли родиться литературный нонсенс и Эдвард Лир – зачинатель и, как часто и небезосновательно утверждают, единственный истинный представитель его. Там он и родился – в Лондоне, городе знаменитых туманов и смога, этом Туманополе ( Foggopolis ), как сам он его называл, 12 мая 1812-го – в один год с Чарльзом Диккенсом, в семье Джеремии и Энн Лир, двадцатым ребёнком из двадцати одного. Родители уделяли своему отпрыску мало внимания и душевного тепла, препоручив заботу о воспитании юного Эдварда его старшей (на 22 года) сестре Энн, соединявшей, по словам биографа Лира, «строгость принципов и незаурядную силу характера с необычайным очарованием».