Сергей Морейно - Берега дождя - Современная поэзия латышей

и раскраска домов веселей год от года и напоминает бисквит
так что взял бы и надкусил хоть один да я уж не тот сластена

мне хлеб-соли достаточно как при коммуне а пью я воду
однако законы еще не отменены и гульфик на шее не всем по вкусу

точь-в-точь как в тот раз по Парижу брожу с Бедекером 1912 года
без су в кармане в Латинском квартале живу собирая мусор

здесь не легче но все-таки Рига обволакивает мантией нежно
когда дождь моросит прикалывает к груди золотую булавочку ибо

нужно чтобы сменилась мода и чтобы прошло время прежде чем
сине-стальные молча зайдут за мной и вспыхнет словечко «выбыл»

если давно не случалось в Курземе быть
в переулках Задвинья поймай перекличку шарманщиков
водопад на улице Ивандес и звон у речного устья
едва лишь клин журавлей под тем же углом
проспиртованный воздух нюхни за Брамбергес над бывшею монополькой
и чтоб пожарные на каланче у Шампетра дудели и били в бубны
на площади Рысаков мотор закряхтел закашлял
по улице Апузес откуда автобус бывало на Руцаву к озеру Папес
когда с плантаций тюльпанов восстанет Ева словно из чрева матери
покажет точно стрелка часов где стопроцентного видземца
Ояра Вациетиса встретить
в имении Кандавской улочки метит рак широкой клешней золотую рыбку
патримониальный округ Риги платит налоги
за то что давно не случалось в Курземе быть
да кто же мешает

по рельсам мчит дрезина среди рифм и ритм
непрост
но дважды преломляясь между туч
по закоулкам и промоинам горит
дрезина как последний луч
с которым баню истопить и покурить ольхой
и травы освятить и упросить чердак
и сердце сердце прятать глубоко
едва заплещет грусть пусть будет так
торит дрезина путь и можно петь
здесь где-то зона караваны у ручья
и птица бьется пойманная в сеть
еще ничья

кризис одолен
впереди круиз
огни маяков обещают приз
по морю носятся как пираты
офицеры лекари адвокаты
вырвемся из удушливой эры
вослед крысам и осьминогам
их интеллект в недоступных сферах
должен вести по иным дорогам
где можно все на что нет запрета
там где глаза даны чтобы видеть
так где уши даны чтобы слышать
где мы не мерзнем совсем раздеты

и голубь посланный им через шесть недель пути
назад к ковчегу возвращается покорно
гонца пока он бездною летит
скупая совесть иудеев кормит

дадим же вестнику отборного зерна
пусть облако воронье дышит жаром
не многих испугают времена
обжалованию не подлежащей кары

но голубь посланный им через шесть недель пути
назад к ковчегу возвращается покорно
и никого не может здесь найти
как опоздавший почтальон в измятой форме

когда ты стынешь схваченный ненастьем
за крест церковный зацепившись шпорой
еще купить весь город в твоей власти
с осенним рынком речкой и собором

кто дорожит пропахшею болезнью
и грязным трюмом денежной бумажкой?
уж лучше скрыться где-нибудь в подъезде
иль к мачехе податься в замарашки

ах золотая пленка на которой
дрожит весь мир серебряной луною
еще ты можешь сторговать весь город
и Бога не пустить в окно ночное

в раннем средневековье мы обитаем
в памяти остывает плебейский мир
с запахом мяса из римских квартир
пока мы людские потоки считаем
наденет кольчугу степная стая

все отчетливей тянет лапу пустыня
к грядущему тысячелетию как раненый барс
в ребрах дыханий хлопки холостые
и борозда багровеет как Марс
и бьются у пояса ножны пустые

определенно линейны время и фрески
то что избыточно сдавлено прессом

я одевался в то что мне соткал паук
в петлице веточка мышиного гороха
а пуговицы нет поскольку вдруг
нить порвалась
сбежала рыбка-крошка
она одна с ума меня свела
как в омут Гауи я был затянут в бездну

кому я угрожал дурак и бездарь
когда туннель мембрана и стрела
вонзилась в глаз и там на дне засела
все всё равно примчатся пить ликер
и что поэзия наворожить успела
на повороте вывалил шофер