Каллистрат Жаков: Биармия

Леший в пармах колобродит,
Красные штаны надевши
И кафтан зеленый сверху;
В красной шапочке гуляет
Меж деревьев многошумных,
Вихрем буйным мчится в дали,
У ручьев звонко-поющих,
У великих рек кристальных,
Меж камней седых, недвижных,
Мхом зеленым вкруг обросших.
Йома-баба тут стучится
В двери красные избушки
У пригорка, на равнине.
Тут вошла она в избушку —
И в окно глядит уж баба,
Древняя хозяйка леса.
Лоб в морщинах, руки-плети,
Щеки впалые у Йомы.
«Ой, вы, дети, дети пармы, —
Говорит она тут слово. —
Все деревья ведь внучата
Бабушке-хозяйке леса;
Принесите кошку, дети,
Черную, без белых пятен,
И костер здесь разведите.
Кошки черные на башнях
Вдаль глядят, мяучат хором,
Бешено хвостами движут,
Дико-злобно подняв к верху
Черные хвосты на воздух».

Красноствольные на пармах
Сосны бодрые тихонько
Шепчутся промеж собою;
Ели мрачные толпою
Внемлют говору соседок.
«Богатырь наш Оксой-Яур
Собрался на Север темный,
Вниз по Вычегде широкой,
По Двине потом лазурной —
В Биармию за невестой.
Вон ладья его плывет уж:
Руль дощатый, блещут весла,
На корме сидит сам Яур,
Весь украшен соболями,
Оксой наш рыжебородый
С волосами золотыми.
На носу ладьи у весел
Сильный Ошпи Лыадорса —
Черноглазый тун-кудесник
И кузнец он знаменитый.
Посреди — Вэрморт из Ыба,
Он игрок на чудной домбре [3] Так в оригинальном тексте. Вероятно, имеется в виду национальный музыкальный инструмент сигудок — струнный щипковый инструмент, аналогичный кантеле, гуслям и т. п. — Прим. книгодела. .
Звуки домбры долетают
До кудрей зеленых пармы.
Звуки сердца льются в душу
Всех деревьев многодумных».
Так шептались сосны, ели
Меж собою в светлых пармах
У реки широкой Эжвы.
Услыхавши шепот леса,
Ош — медведь — заволновался,
Пробежал он чрез болото,
Чрез ручьи, овраги в парме;
Топчет клюкву и бруснику
Горы, долы просекает,
К берегу стремится Эжвы
На песок реки прозрачной —
Посмотреть на диво-чудо,
На героев многославных,
Путь держащих в Биармию,
В страны севера близ моря
За невестой синеглазой.
Волк матерый, серо-бурый,
Этот Коин, странник леса,
Услыхал он топот тяжкий,
Сучьев треск, шаги медведя.
«Что за диво? — слово молвил. —
И куда медведь помчался?»
Заспешил, ногам дал волю,
Жеребенок дикий, Коин,
К берегам реки струистой
Побежал он чрез овраги
На песок лучисто-желтый.
Заяц серый, пучеглазый
Испугался тут внезапно;
Слово молвил он такое:
«Все куда-то поскакали,
Чудо-диво где случилось?»
Заложив за спину уши,
Полетел стрелою заяц
Чрез бруснику, голубику,
Чрез кусты черники сладкой,
Мимо ягод земляники
К берегам реки текучей,
Вечно юной, говорливой.
Лось огромный — эта Ера —
Тут проснулся меж деревьев,
Почесал бока о камень;
Услыхавши топот зайца.
Встрепенулся, вскачь пустился.
«Что за диво там, близ Эжвы?»
Слово молвил он такое.
Меж ветвей дерев бежал он
Без оглядки, торопился —
К водопою устремился.
Тут все звери всколыхнулись
И глядели друг на друга:
«Что-то важное случилось
Близ реки лучисто-синей!
Все бегут туда стадами».
Побежали звери к Эжве,
Охватило их волненье;
Сильный слабого толкает,
Все спешат, валятся в кучу.
Божьи птицы услыхали:
Что-то деется под ними,
Море жизни волновалось.
Заворчали, затрубили,
Песни новые запели
Божьи птицы в синей выси;
Полетали, увидали
Чудо-юдо меж волнами —
Лодку малую признали
И героев всех спознали;
Закружились над лесами,
Над рекою синеглазой
Стаи птиц тех красно-синих,
Длинноклювых, краснозобых,
Синепёрых, желтоногих.
Звери, птицы — все глядели
На героев многославных,
В утлой лодке вдаль плывущих
За невестой полногрудой,
Белоснежной, синеглазой.

Яур, князь рыжебородый,
Доброе тут молвил слово:
«Звери все и божьи птицы
Провожают нас толпою,
Головой кивают мирно,
Счастья нам они желают,
Дружелюбно провожая
В путь далекий, в Биармию
За невестой чужестранной.
Ты, Вэрморт, игрок великий,
Спой теперь, обрадуй сердце
Птиц, зверей прекраснодушных,
Любопытных, бескорыстных».
И запел Вэрморт чудесный,
Загремели струны домбры,
Взволновались звуки песен,
Звери, птицы им внимали.
«Солнца Бог высокий, дальний.
Приклони ты ухо к домбре
И внимай моленьям нашим;
Бог луны, волшебник неба,
Пастырь звезд неизреченный —
Внемли мыслям безгреховным.
В дальний путь пустился Яур:
Оксой наш он, светоч пармы,
Джеджим-пармы покровитель;
Он владетель наш бесспорный —
Синей Выми, Желтой Эжвы,
Красной Сыктыв-ю великой,
Локчим-ю глубокодонной
И озер пучинноглазых,
Симты, Сёйты, Дон-ты, Кой-ты,
Всех зверей и птиц воздушных —
Наш хозяин простодушный.
В Биармию он собрался
За невестой, белой Райдой,
Несравненной девой Пармы,
Дочерью царя Оксора,
Что на севере живет, там,
В лукоморье отдаленном,
В Кардоре, богатом славой,
Близ соленых зыбей моря,
При слияньи светозарном
Голубой Двины волнистой
С хрусталем седого моря;
Матерь птиц там обитает
„Каленик — молнийны стрелы“.
Посмотрите, как прекрасно
В божьем мире, в светлых борах!
Сын той векши черноглазой,
Сероватой, с грудью белой
Хохотуньи на всю парму —
Белка Ур-пи пробегает
У корней деревьев статных,
Прямоствольных, златокудрых;
Быстро, быстро пробегает,
С шишкою во рту бежит там,
Хвост же чертит, хвост пушистый,
По траве с росой небесной;
А за ней лиса стремится,
Краснобурая девица,
Через кочки, мох сребристый.
Лен кукушкин золотится.
Мудрая лиса желает
Здесь позавтракать бегуньей;
Ур-пи быстро уж взмывает
На вершины древних сосен,
Где отцы ее живали
Безмятежно и счастливо.
Засмеялась белка Ур-пи.
Хохотала с той вершины,
Увидав внизу, у сосен,
Мудрую лису в печали.
Заяц вспрыгнул тут высоко,
Скачет вправо, скачет влево
Длинноухий, пучеглазый,
Белоснежный, с тонкой лапой.
Кымэр — облако на небе
Вниз на землю посмотрело
И собой закрыло солнце.
Солнца круг за облаками,
Дивный круг небесноликий.
Светлый, ясный, золотистый
Бог наш добрый, справедливый,—
Он глядит на землю нашу
Неустанно, каждодневно.
Брызнет он лучами света
Из-за облаков сенистых
И сияньем он украсит
Горницу природы чудной,
Богом данную светлицу.
Хорошо нам плыть по Эжве,
По реке с горбом стеклянным,
Желтоватым с синей рябью,
С зыбью синей, златострунной —
В утлой лодке, вдаль летящей
Вместе с пеной белоснежной,
Вслед за нами вдаль скользящей
По волнам реки широкой.
Ах, куда же ты стремишься,
Пена белая, за нами?
От куста к кусту плывешь ты,
Ягодка реки прозрачной,
Земляника синей Эжвы;
От обрывов светло-жёлтых
В курьи дальние стремишься.
От полоев маловодных
К гибким ивам ты пустилась!
Пена белая на зыби,
Нашим думам ты подобна!
Думы наши тож стремятся
В дали синие за пармой!
Счастье наше впереди ведь,
За Двиною лучезарной!»
Песнопенья так лилися,
Истекали из той домбры
Сладкозвучной, громкогласной;
Так дрожали нити-струны.
Золотые волновались,
Затихали, вновь крепчали.
Умолкали, воскресали.
И душа так волновалась
Тех героев многославных,
В Биармию путь державших.
Пел Вэрморт, играл на домбре
Беспрерывно, денно-нощно.