Виктор Славкин: Взрослая дочь молодого человека: Пьесы

Евгений. Чего ты ее защищаешь? Она же над тобой смеялась!

Вера Васильевна. И правильно делала. Она естественный человек. Ей смешно — она смеется. А ты старик. Старик! Понял? Ты же старше меня. Мама моя в восемьдесят четыре года зарядку делала. В день смерти она с утра выполнила несколько упражнений. Ты почему зарядку не делаешь? Ногами шаркаешь, плечи сутулые… И не смей мне книгу переплетать! Слышишь! Не смей! На ней пыль времени! Только идиоту может прийти в голову переплести такую книгу! Да ты у меня ее и не получишь! Сожгу, завещание нарушу!.. Шаркай отсюда! Тюфяк сутулый.

Евгений. А неплохая чашечка. Пожалуй, я заберу ее с собой. Сюда стакана два влезет.

Вера Васильевна. С половиной.

Евгений. Я решил вернуться к жене.

Вера Васильевна. В эту чашку влезает два с половиной стакана.

Евгений. Она моя ровесница. С ней поговорить можно.

Вера Васильевна. Понимаю.

Евгений. Можно, конечно, искать истину методом ошибок и неправильных ходов… Но это кусок жизни. Не отрежешь.

Вера Васильевна. Понимаю.

Евгений. Поедем с ней в Гульрипши. Как ушел, у них лампочки в люстре перегорели, сидят в темноте.

Вера Васильевна. А сын?

Евгений. Что сын?

Вера Васильевна. Вкрутить лампочку.

Евгений. Настроения нет. Понимаешь?

Вера Васильевна. Понимаю.

Евгений. Я новую лампу достал. Вернее, абажур. Ну, все вместе. Югославская.

Вера Васильевна. Там, в коробке?

Евгений. У двери. Можно поднимать к потолку, можно опускать до самого пола. Один товарищ с работы помог.

Вера Васильевна. Из тех троих?

Евгений. Нет. Он четвертый. У него смешное прозвище. Пузя. Ну, толстый. Ты не представляешь, какой толстый. Его живот… как второй человек. Отдельное существо. Понимаешь?

Вера Васильевна. Понимаю. Что это я заладила как попугай: понимаю, понимаю… Понятливая.

Евгений. Он не у нас работает. Собственно, теперь у нас… То есть теперь я у него буду. Перейду. Не очень мне по специальности, но там все четко. Интересно, почему, когда человека увольняют, пишут в приказе «По собственному желанию»? А когда принимают на работу, эта формулировка отсутствует?.. В общем, наша пани Желковская может без помех возвращаться на прежнее место. Ей там нравилось. Теперь препятствий нет.

Вера Васильевна(читает записку Желковской). «Я превратилась в чашку…»

Евгений. Это идея! Ставь чайник. Конфеток шоколадных у нас не осталось? Очень хочется конфету. Я умру, если сейчас не съем конфету!

Вера Васильевна. Ириски будешь?

Евгений. Хочешь лампу посмотреть?

Вера Васильевна. Нет.

Евгений. Сильная лампа! (Идет в прихожую. Возвращается с коробкой.)

Вера Васильевна. Не надо открывать.

Евгений. Дай ножницы.

Вера Васильевна. Потом будет трудно запаковать…

Евгений. Ты такой не видела! (Разрезает бечевку на коробке.)

Вера Васильевна. Я не хочу!..

Евгений. Посмотри, посмотри.

Вера Васильевна. Нет!..

Евгений. Мне надо посоветоваться.

Вера Васильевна. Прошу тебя!..

Евгений. Ты только взгляни.

Вера Васильевна. Нет!!!

Евгений. Одним глазом. (Открывает коробку. Вынимает оттуда большой шарообразный предмет, замотанный в цветной платок с бахромой. Сдергивает платок.)

Перед нами клетка. Внутри на жердочке сидит попугай. Большой, светло — серый, с алым хвостом. Это попугай породы жако. От внезапно хлынувшего в клетку света попугай сначала зажмурился, потом встрепенулся и вдруг заорал: «Вер-р-ра дур-р-ра!.. Вер-р-ра дур-р-ра!..»

Занавес

Сдано в набор 19.01.90. Подписано к печати 01.06.90. Формат 84Х108 1/32. Бумага офс. № 1. Литературная гарнитура. Офсетная печать. Уел. печ. л. 15,12. Уч. — изд. л. 14,52. Тираж 15 000 экз. Заказ № 47. Цена 1 р. 10 к. Ордена Дружбы народов издательство «Советский писатель», 121069, Москва, ул. Воровского, 11 Тульская типография Государственного комитета СССР по печати, 300600, г. Тула, пр. Ленина, 109

Стихи Л. Таракановой.