Виктор Славкин - Взрослая дочь молодого человека - Пьесы

Желковская. Можно оставить у соседей.

Вера Васильевна. Ты знаешь, там большое профессорское жилище, библиотека шикарная от родителей осталась — «Брокгауз и Ефрон», «История государства Российского», Мережковский… Вот, говорят, если быть все время среди молодежи, сам молодеешь. А нет! Ты же все время видишь разницу — твое лицо и их лица, фигура, походка, голос… Не жизнь, а сплошная диаграмма. А с ровесниками легко. Стареем вместе! Нога в ногу! Миллиметр в миллиметр! У тебя морщина — у меня морщина, у тебя хондроз — у меня склероз, у тебя инфаркт — и у меня тоже что-нибудь веселенькое… Но мы помним друг друга молодыми и до самой смерти называем себя девочками. Вот и будет у нас детский сад! Ты что, против?

Желковская. Нет.

Вера Васильевна. Я уже в пальто. Мой чемодан ближе к двери. Я машину заказала. Номер 28–03. Остаешься?

Желковская. Да.

Вера Васильевна. Вот и хорошо. Я исчезаю. (Подхватывает свой чемодан, идет к двери.)

Желковская. Вы мне обещали косынку подарить.

Вера Васильевна. А, да! Расписана по рисунку Шагала. Мама одно время жила в Витебске и знала их всех. Только мне надо ее найти… У тебя одной такая будет. Но условие — не держи ее в шкафу. Повязала на голову и иди. Поняла?

Желковская. Да. Теперь я буду носить только косынки.

Вера Васильевна. Молодец! (Оставив свой чемодан у порога, идет в свою комнату.)

Желковская быстро пишет что-то на листе бумаги, через который Вера Васильевна гладила рубашки, сворачивает листок и кладет его возле чашки. Затем встает, берет свой чемодан и быстро выходит из квартиры.

Некоторое время сцена пуста. Из своей комнаты выходит Вера Васильевна. В руках у нее косынка. Вера Васильевна видит, что в комнате никого нет. Опускается на стул.

Вера дура. (Сидит с косынкой в руке.)

Звонок в дверь. Вера Васильевна еще немного посидела и пошла открывать. Это Евгений. С большой коробкой в руках. Ставит коробку у двери.

Чаю хочешь?

Евгений. Нет, я поел.

Они одновременно снимают пальто и вешают их на вешалку.

Вера Васильевна. Сейчас по-быстрому что-нибудь приготовлю.

Евгений. Пить хочется.

Вера Васильевна. Посиди.

Евгений. Я ноги вытер.

Проходят на кухню. Садятся у стола.

Целый день на ногах.

Вера Васильевна. Записка. Тебе. Евгений. Ушла?

Вера Васильевна. Вышла.

Евгений. Ушла.

Вера Васильевна. Да.

Евгений. Я знаю.

Вера Васильевна. Откуда?

Евгений. Я знал. (Берет в руки записку. Разворачивает.) Пора очки выписывать. Дальнозоркость.

Вера Васильевна. Попробуй мои.

Евгений. Я уже прочел.

Вера Васильевна. Обязательно выпиши очки. Не затягивай.

Евгений. Что за книга?

Вера Васильевна. Тоже тебе.

Евгений. «Восемьдесят лет боевой и мирной жизни 20–й артиллерийской бригады».

Вера Васильевна. «Появится Евгений, передай».

Евгений. Библиографическая редкость.

Вера Васильевна. Тысяча восемьсот восемьдесят шестой год.

Евгений. У меня появилась возможность переплетать книги.

Вера Васильевна. Эту не надо.

Евгений. Почему?

Вера Васильевна. Старые книги нельзя переплетать. Исчезнет аромат времени.

Евгений (читает записку). «Я превратилась в чашку. Можешь попить из меня чайку».

Вера Васильевна встает.

Ты куда?

Вера Васильевна. Воду греть поставлю.

Евгений. На что купился! Фу, болван! На молоденькую клюнул. На дешевенький крючок попался! И что я в ней нашел? Пустота! Одна оболочка. Фуфло! Какая глупость!.. У нее в жилах не кровь, а пепси — кола, температура плюс четыре градуса. Фашистка!..

Вера Васильевна. Не смей!

Евгений. Нет, надо им нос натянуть! Нос натянуть! Все они такие. И мой сын. Напускают философии, а сами пыли не стоят.

Вера Васильевна. Замолчи!

Евгений. А тебе что?

Вера Васильевна. Не смей говорить о ней плохо! Ты ее любил.

Евгений. Я ее любил?! Я ее… знаешь, как это называется?

Вера Васильевна. Я кину в тебя чашкой.

Евгений. Давай, давай! Эту чашку надо разбить о мою голову.

Вера Васильевна. Ты ее не достоин!