Александр Галин - Чешское фото

Раздорский. Нет… Это когда было? Какая в то время у меня была жена?

Зудин. Я не знаю — она мне не сообщила свой порядковый номер.

Раздорский. Ну на вид? На что похожа?

Зудин. В лице что-то было от Ломоносова…

Молчание.

Ну может быть, чуть-чуть меньше сдобы, чем у него…

Раздорский. Понял…

Зудин. Да, я был похож на бездомного… на сумасшедшего. Все-таки после тюрьмы я не сразу приоделся. Света требовала, чтобы я не ехал, не искал тебя. Она очень гордая. А я нет. Я нет… А в Саратове у нас в таких брюках, как у меня, я могу пойти в театр… Светлана работает в гардеробе. Еще она убирает сцену, моет пол, я ей помогаю. А номерки она мне не хочет давать. Не доверяет. Знаешь, сколько стоит номерок?! А когда я был в тюрьме… вы встречались? Ты ведь не раз приезжал сюда? У тебя здесь могила… Когда я к своим хожу, я твоего папу тоже навещаю. Могилка его всегда прибрана… я заметил…

Молчание.

Раздорский. Какую камеру ты хочешь, Левка? Японскую? Немецкую?

Зудин. Не надо!

Раздорский. Получишь. Слушай меня внимательно…

Зудин. Знаешь, о чем я тебя попрошу? Быстрее уезжай из нашего города!

Раздорский. Прямо сейчас? Закусить-то можно?

Зудин. Это ты должен сделать — и ты уедешь! Нельзя, чтобы она тебя увидела.

Молчание.

Раздорский. Она меня уже видела и ничего — жива…

Зудин. Ты с ней встречался?

Молчание.

Я чувствовал это… чувствовал.

Раздорский. Что такое ваш брак?

Зудин. Непонятно, зачем вы это скрывали от меня?

Раздорский. Лева, сегодня мы расслабимся, полетаем немного над бездной. Разве мы не мечтали в молодости о таком корабле. Нас ждет серьезное испытание — ансамбль современной эротики во втором отделении. Лабухи будут играть всю ночь. Кухня тоже останется до утра… Я сегодня, как ты заметил, угощаю город Саратов. К черту всех этих жен!

Молчание.

Завтра я в Москву возвращаюсь, а сегодня давай мы с тобой напомним о своем существовании…

Зудин. Кушакова с тобой поедет?

Раздорский. Кушакова? Ты знаешь — она, конечно, непредсказуемый человек… Ее свидание с Ломоносовым, как ты понимаешь, для меня сейчас нежелательно…

Зудин. Я видел — что-то с Кушаковой происходит.

Раздорский. О чем ты говоришь? У нее тут есть паренек — кажется, бутафор… в местном театре? Ты знаешь об этом?

Зудин. Мы с ним знакомы…

Молчание.

Раздорский. Кушакова, конечно, интересный экземпляр…

Зудин. Давно ты в Саратове?

Раздорский. Неделя скоро…

Зудин. Странно, как я раньше этого не понял! Вы уже с ней все решили, значит?

Раздорский. Я видел ее пять минут… Она меня познакомила со своим юным протеже… Так что мы были втроем…

Зудин. Ну ладно… Этого обмана я не прощу ни тебе, ни ей.

Раздорский. Ты с ней не спишь?

Зудин. Это не твое дело! Я никогда не спрашивал, спишь ли ты со своими женами?

Раздорский. Ты напрасно этого не делаешь. Я готов ответить.

Зудин. Я пойду… Я сыт, пьян… Я доволен. Наверно, до смерти уже не удастся побывать в таком ресторане, а поросенка можно было и не убивать — я не ем мяса… Впрочем, вы сами его ешьте.

Раздорский. Наша Кушакова моет полы, значит? Мне сказала, что работает актрисой — Клеопатру играет…

Зудин. Она не моет полов. Это всегда делаю я!

Раздорский. Пересчитывает номерки… наша Кушакова.

Зудин. Ты сказал — наша Кушакова?

Раздорский. Ты спишь с ней?

Зудин (кричит) . Ты сказал наша? Боров!

Раздорский. Зудин, я тебя никогда не бил! Но ты постоянно злоупотребляешь моим великодушием. Я о тебе помнил все это время. Помнил! Тогда я не мог тебе помочь. Сейчас могу… Не хочешь — подметай или, что ты там делаешь? Я не видел тебя сто лет. Могу еще потерпеть. Тебе не повезло. Я понимаю это. Но не я тебя сажал. Я не люблю грубиянов… Если ты собираешься устроить надо мной суд чести, то подожди. Я заказал к рыбе соус, какой я однажды пробовал в Мадриде… На десерт нам обещали саратовский торт «Лебедь белая». Не торопись…

Молчание.

Зудин. Если мне не изменяет слух — ужин заказал ты?

Раздорский. Тебе, идиот, не только слух изменяет, а также мозг… и вестибулярный аппарат.