Алина Томчук - Биение сердца

– Здорова, доча! Неужто не узнала папку!? —И раскинув руки, попытался заключить девочку в свои запоздалые, отеческие объятия.

Дана не могла поверить, что перед ней ее герой-отец, не геолог, не космонавт, а житель этой же Галактики, причем род его занятий, как говорится, был предоставлен фактом на лицо. Как бы подтверждая догадку Даны, горе-отец не заставил себя долго ждать и продолжил обращаясь к дочери.

– Не бойся, дочка, обними своего батю, поцелуй. Ишь как вымахала, я тебя еще поперек кровати помню, а щас какая большая. И вся в меня, такая же красавица.

Дана и правда была копией своего отца. Те же черные, как смоль, волосы, те же огромные, сине-зеленые глаза, та же густая бахрома ресниц, тот же широкий полет темных бровей. В молодые годы отец Даны, Станислав Викторович, был очень красив, не одно женское сердце разбивалось о неприступную, суровую, мужскую красоту, да и руки были у него золотые, вот только ноги с правильной дороги свернули и ступили на зыбкую почву, которая и засосала мужчину, сделав из него того, кем он являлся теперь. И уже не Станислав Викторович, а просто Стася, как его теперь величают друзья-собутыльники, стоял перед Данной и продолжал пропитым голосом.

– Не, ну совсем как не родная. Это что же за кровь такая дурная, чтоб родного отца не признать? У меня тут хворь недобрая взялась, я й подался к доченьке своей, к кровинушке, думал признает, обрадуется… А она и знать меня не хочет! – Приговаривал Стася, похлюпывая носом и подтирая пьяную слезу, облезлым рукавом обтянутого свитера.

Чувство стыда и брезгливости, словно снежная лавина, накрыло Дану с ног до головы. Ни капли жалости, ни капли сострадания, не почувствовала она к этому низкому существу, которое упорно продолжало называть себя ее отцом. Не смотря на обуреваемые ее чувства гнева и отвращения, трясущейся рукой Дана сняла с плеч свой старенький, но опрятный рюкзачок, в ее руках тихо клацнула защелка, и вытянув из ранца маленький сверток, протянула дрожащей ручонкой его мужчине.

– Держите, мама научила меня хлеба не жалеть, ни людям, ни животным, больше у меня ничего нет! И ходить за мной не надо, вы не мой папа. Мой отец погиб много лет назад, он был героем! – С наигранной гордостью произнесла Дана. – Память о нем мы с мамой свято храним и чтим. А вас, мы знать не знаем, да и знать не хотим. Не ваша я дочь! Ясно? А вашу мне жаль! Не хотела бы я для себя такого отца! – И круто развернувшись после столь смелой бравады, она бросилась бежать.

Дана бежала не разбирая перед собой ни тропы, ни дороги. Сердце, как загнанная в силки птица, билось о ребра. Глаза застилали слезы, это были слезы злости, горечи и боли, так как девочка прекрасно понимала с кем она разговаривала, и кем приходится ей этот мужчина. Это была первая и последняя встреча за всю ее жизнь с родным отцом, встреча, которая до сих пор стоит с четкой ясностью перед ее глазами.

Маме она ничего не сказала, не хотела ее расстраивать, видя и так, как с каждым днем плечи Надежды Алексеевной все больше и больше никнут под грузом вечных забот. Наденька, мама Даны, работала не покладая рук, с утра до вечера обшивая своих клиенток, так как с иглой в руках она была на «ты», и с пары метров невзрачной на вид ткани могла сотворить модный, феерический наряд. От клиенток отбоя не было, но клиентура ее была из того же круга, что и они, больших денег Надины клиентки не могли заплатить за ее кропотливую работу. Несмотря на это, Надежда Алексеевна растила из Даны настоящую леди, прививая ей с ранних лет любовь и восхищение к прекрасному. Девочка росла маленьким, экзотическим цветочком-смуглая кожа и черные, как смоль, кудряшки необычайно ярко подчеркивались большими, не то зелеными, не то сине-голубыми глазами. Мама Даны, в свою очередь, старалась подчеркнуть необычайную красоту своей дочурки, наряжая ее в различные прелестные наряды, пошитые своими же руками из оставшейся, от различных заказов, ткани.

Время бежало с космической скоростью, Дана росла, мама старела. Сердце закипало в груди у Даны, когда ее глаз замечал у Надежды Алексеевной очередную морщинку, белое кружево сединок, которые та пыталась маскировать с помощью модной и актуальной, на то время, краски для волос, с пепельным оттенком. Но не смотря на все бытовые проблемы, которые сыпались со всех сторон, как снег на голову, бедной Надежде Алексеевной, это была не женщина, а кладезь, из которого энергия била мощным, неиссякаемым ключом. Ни разу Дана, за всю свою жизнь, не видела мать плачущей и сетующей на свою не сложившуюся жизнь. Единственным девизом этой сильной женщины были слова «Мы еще повоюем!» Так что, каким бы бесконечным потоком на семью не валились горечи и беды, ни апатии, ни меланхолии, не удалось покорить себе эту необыкновенную женщину, так упорно пытавшуюся жить и вести за собой твердой рукой свою любимую дочурку. Дана же, в свою очередь, боготворила свою мать. Она росла умной, доброй девочкой и с малых лет обладала такими качествами как самостоятельность, чувство ответственности и глубокой, безграничной гордости благородного сердца. Школу Дана окончила с отличием, в кругу друзей была незаменимым путником, отличаясь от своих сверстников веселой дерзостью, которая граничила с чрезмерной серьезностью, короче говоря, качествами, которые по мнению окружающих, не могли совмещаться в одном человеке. Характер Даны поражал своей многогранностью: то она смеялась и резвилась, как шальной чертенок, и эхо ее звонкого смеха разносилось далеко за пределы их тихого, тенистого двора, то она поражала окружающий мир своим адаптическим, не с лет, мудрым взглядом, в котором светился огонь больших знаний и грандиозных идей. Тут Дана нашалила в школе, мячом разбив окно, играя в классе футбол вместе с мальчишками, полностью проигнорировав всех девочек вместе с их куклами. А тут уже, она оформила, под своим началом, «зеленую милю», собравши по школе десятки детей-волонтеров, которые собирали по всей округе их небольшого городка, брошенных животных и пристраивали их в добрые, отзывчивые руки, небезразличных граждан. Она была настолько не постоянна, что даже, ни ее классный руководитель, ни другие учителя, не могли составить своей ученице твердую характеристику. Так как сегодня была нужда вызывать мать Даны к директору, за сорванный урок и поднятие бунтовского духа среди учеников, а завтра, уже надо приносить благодарность за дочь, за светило ума, который принес школе много побед на Олимпиадах разного уровня, начиная от внутренних, школьных и заканчивая первыми областными.