Алина Томчук - Биение сердца

– Конечно, одну минуту – Ответила настороженно улыбаясь Валерия и одновременно освобождая руку с цепких пальцев Даны.

Еще раз окинув Дану, уже более внимательным взглядом, стюардесса подумала, что у ее пассажирки, уж совсем не вид влюбленной мечтательницы. Юная Валерия, которой в жизни досталось все на блюдечке с золотой каемочкой, не смогла проникнуть своим взглядом глубже растертой губной помады на лице Даны и осыпавшейся туши, все эти не стоящие составляющие, не могли принадлежать женщине знающей себе цену. Поэтому, с легкой совестью Лера собрала все эти улики в одну, нарисованную своим воображением, картинку и решила, что эта неуравновешенная, неопрятная особа в юбке, по какой- то ошибке оказавшаяся на борту их элитного воздушного лайнера, больше не стоит ее внимания.

Сама же Дана, уже полностью забыв о стюардессе, опять погрузилась в свои невеселые мысли. Она не заметила с какой апатичностью была преподнесена ей вода с лимоном, принесена уже не красоткой Лерой, а пареньком стажером, о чем свидетельствовал нагрудный бейдж. Видно это был его первый рейс в длительной стажировке, так как он заметно сильно нервничал, подавая воду своей дрожащей ручонкой, от чего треть напитка пролилось Дане на подол ее легкого платья, цвета топленного молока. Юноша увидев пробел в исполнении своих обязанностей стушевался, и уже открыл рот для принесения извинений перед пассажиркой, про себя молясь, чтоб та не закатила скандал из за испорченного платья. Эта может, не зря Лера отказалась с ней работать, составив в адрес путешественницы не весьма лестные характеристики. Поэтому и Илья сейчас здесь, а Лерочка заискивает перед более покладистыми пассажирами, которые в благодарность за высшее обслуживание непременно позолотят ее холенную ручку. Итак, Илья уже мысленно распрощался с мечтой о работе на этом самолете, приготовился к бурной сцене, которую гарантированно закатит эта особа, и скандала которой хватит, что бы его начальство сочло его не пригодным для стажировки на их борту, за что его, вместе с мечтами и несбывшимися амбициями, отправят на все четыре стороны. А из за этого косяка, его как пить дать, отправят стажироваться на какой-то третьесортный, между городской рейс, с перекошенными от старости крыльями самолета, пропыленными дорожками, именуемые ковровыми, и доходягой, капитаном экипажа, который досчитывает свои дни до пенсии за чисто символическую плату и почетную запись в трудовой книжке.

И по истечении того времени, как в меркантильном уме желторотого стажера мелькали все эти неутешные мыслишки, Данин палец начал выводить невидимые узоры на мокром пятне, которое все больше и больше расползалось в разные стороны, поглощая легкую ткань красивого платья. Девушка водила пальцем туда суда, но больше не последовало абсолютно никакой реакции на мокрое происшествие, из чего стажер сделал смелые выводы, что для него же будет лучше, если он не станет заострять внимание рассеянной пассажирки на неприятном происшествии. После чего, пятясь, расшаркиваясь, как заправской шут, задним ходом удалился в подсобку для персонала.

Дана и правда не обратила ровным счетом никакого внимания ни на плута стажера, ни на пролитую воду и испорченное платье. С отсутствующим видом, одной рукой она вертела стакан с прохладным напитком, свежесть и прохлада которого была так приятна на прикосновение, что она даже не стала его пить, пальцами другой руки она выводило узоры на мокром пятне платья, не понимая, ни откуда оно, и даже не осознавая, что оно есть.

Медленно повернув голову в сторону маленького иллюминатора, Дана снова с головой ушла в свои горькие воспоминания.

Глава2.

Дана выросла в неполной семье. Пока она была маленькой, на вопросы об отце, от матери получала самые смелые ответы. То он представлялся ей как герой космонавт, подавшийся в Космос исследовать никем неведанную, новую планету. Чуть позже ей его выдали за ученного геолога, который последовал в дальнюю, опасную экспедицию и так и не вернулся оттуда ни со славой, ни с большим открытием.

Когда девочка уже училась в четвертом классе, по дороге со школы домой, на перекрестке, за углом которого и жили они с матерью, в маленькой, тесной и какой-то, что зимой, что летом, душной однокомнатной квартирке, Дана встретила мужчину. Он был небольшого роста, и лицо и походка подозрительного дяденьки казалась девчушки до боли знакомыми.

Разнузданным взмахом он стянул с лохматой головы вязанную, некогда зеленную, шапку и синими губами, обнажая почерневшие останки зубов, прошмякал.