Жан Мольер - Комедии

А с кем?

Сама с собой.

Так, значит, милая, к моим словам вы глухи?

Придется, кажется, прибегнуть к оплеухе.

Решение отца… одобришь ты, мой друг…
Я взвесил тщательно… Твой будущий супруг…

Ну, что же ты молчишь?

Я высказала все вам.

Дополнишь, может быть?

Нет, ни единым словом.

А все-таки?

Нет-нет! Рехнулась, что ли, я!

Итак, мой замысел ты знаешь, дочь моя.
Покорствуя отцу, пойдешь ты к аналою…

Такого жениха поганой бы метлою!

Твоя служанка, дочь, не женщина, чума.
Она, того гляди, сведет меня с ума.
Беседовать с тобой я более не в силах:
Кружится голова, и кровь клокочет в жилах.
Перечит мне во всем! Все делает назло!..
Пройдусь, чтобы чуть-чуть от сердца отлегло.

А наша скромница воды, знать, в рот набрала?
Я за нее борюсь, а ей и горя мало.
Услышать о чудном намеренье отца
И не найти в свою защиту ни словца?

Не властен ли отец над дочерью своею?

Вам надо было бы отвергнуть всю затею.

Но как?

Должны были папаше вы сказать,
Что худо, ежели противен тестю зять,
Но если муж жене противен — вдвое хуже.
Идти-то замуж вам, вам и судить о муже,
И, коль Тартюф так мил почтенному отцу,
Пусть с этим женихом он сам идет к венцу.

Отцу мы никогда ни в чем не возражаем.
Любой его приказ в семье непререкаем.

Отец, когда Валер предпринял сватовство,
Согласье дал ему. Вы любите его?

Ты смеешь спрашивать? Ах, как ты бессердечна!
Валера одного любить я буду вечно,
И это от меня ты слышала сто раз.
С чего бы жар любви в душе моей угас?

Я слышала слова. Но, может быть, на деле
К Валеру вы уже порядком охладели?

О нет! Мои слова и чувства — заодно,
И сомневаться в них жестоко и грешно.

Короче говоря, вы любите Валера?

Всем сердцем.

И у вас есть во взаимность вера?

Да!

И у любящих заботы нет иной,
Как только поскорей стать мужем и женой?

Да.

А коль замысел отцовский станет былью?

О! Я скорей умру, чем подчинюсь насилью!

Умрете? Правильно! Какой простой исход!
Помрешь — и кончено: ни горя, ни забот.
Тут все начнут жалеть, оплакивать все станут…
Тьфу! Вас послушаешь — так, право, уши вянут.

Ты все стараешься обидеть и кольнуть,
Но не сочувствуешь чужой беде ничуть.

Кому сочувствовать должна я? Уж не вам ли?
Ну нет, сударыня: мне не по вкусу мямли.

Ты знаешь, что робка с рожденья я была.

Кто любит — должен тот быть твердым, как скала.

Поверь: моей любви, Дорина, нет предела,
Но убеждать отца — мое ли это дело?
Пускай Валер…

Валер? Папаша-сумасброд,
Влюбившийся в ханжу, помолвку вашу рвет,
Он унижает вас, судьбу калечит вашу,
А вы: «Пускай Валер расхлебывает кашу».

Как возражать отцу? Ведь, пререкаясь с ним,
Я этим выкажу, как мной Валер любим,
А чувства обнажать нам не велит обычай.
Забыть дочерний долг? Забыть свой стыд девичий?
Ты хочешь выставить на суд людской молвы…