Тамара Злобина - Рыжая Кошка. Роман

– Ваш друг, Карим Атабаевич.

– А-а-а, – звук получился несколько насмешливым. – От Карима можно ожидать и не такого.

Девушка не выдержала и взорвалась:

– Если вы знали об этом, почему не предупредили?

Выразительные глаза её смотрели на меня с непониманием и укором.

– Я предупреждал его! – начал злиться ей в ответ. – Просил оставить свои штучки, а он не послушал.

Моя вспышка насторожила Наташу. Пришлось переходить на более спокойный и миролюбивый тон:

– Побудь тут. Я позову тебя, если будет нужно.

В дом заходил нарочито шумно, громко топая ногами, чтобы моё появление было всеми услышано. Из глубины дома на моё топанье появился Карим. Рубашка у него расстёгнута, обнажая грудь, покрытую чёрными курчавыми волосками. На весёлом лице была широкая, добродушная улыбка.

– Сабир, братишка, здорово! – произнёс он и полез обниматься.

Легко отстранил его и поинтересовался:

– Опять навеселе?

– Ты же знаешь друг: я вообще человек весёлый!

– А где Дильбархон? – спросил строго, не одобряя веселье Карима.

– Она ещё из Янги-Юля не вернулась. Загуляла, видно, сестрёнка! – продолжил Карим не убавляя звука и радости.

– Поэтому и ты в загул ударился. Свободу празднуешь, друг?

– Какая там свобода? – запротестовал Карим и потащил меня за рукав в зал.

Знакомая комната предстала перед моим взором в плачевном состоянии: всюду пустые бутылки, окурки, пепел от сигарет. На столе, сваленные горкой грязные тарелки, огрызки от фруктов. Показывая рукой на стол, Карим сказал:

– Вот, вчера посидели с друзьями немного… Поговорили, молодость вспомнили… Толик был, Азиз… У Тахира сын родился. Обмыли…

И, немного помолчав, добавил, сгоняя улыбку с широкого, слегка опухшего лица:

– А твоя прыцесса даже не вышла… Вот я и сказал ей пару ласковых…

И я, взяв Карима за воротник рубашки, начал трясти, как бутылку с кислым, дешёвым вином.

– Я же предупреждал тебя, Карим-ака, чтобы ты ненароком не обидел девушку.

– Да что ты?! – попытался вырваться Карим. – Её обидишь, как же?! Утром даже разговаривать не стала. Есть отказалась.. А ей-то всего и предложили посидеть несколько минут за столом, составить нам компанию.

– Я же ясно сказал тебе, что эта девочка не про вас! Ты что, друг, не понял?

Карима окончательно развезло, он стал совершенно неприятен и заявил нахально:

– Если так, то забирай свою прынцессу к чертям собачьим!

– Да уж, конечно, не оставлю! – согласился. – Если появился Тахир, то Наташе здесь делать нечего.

Мой пьяный друг пытался что-то сказать, но я уже не стал его больше слушать – развернулся, не слушая его, и ушёл прочь от некогда верного друга. Но возле порога он догнал меня и схватил за рукав.

– Что, из-за какой-то девки отказываешься от старого друга?

– Повтори! – повысил голос я.

– Для себя припасаешь?

– ???

– У тебя же потрясающая жена, Сабир!… А я один, как палец.

– Причём тут это? – не понял я.

– А при том… – язык Карима заплетался всё больше. – Не суй всю пятерню в рот – подавиться можно.

Лицо Карима исказила неприятная гримаса, он наклонился ко мне, и я с отвращением оттолкнул от себя потерявшего облик человека Карима. Толкнул его так, что он грохнулся со всего размаха на пол и сразу отключился, или просто сделал вид. А я вернулся в комнату, где неделю жила Наташа, собрал её вещи, косметику в ту самую сумку, которую мне вручила в пятницу Элеонора, и выбежал из дома, чтобы больше не видеть бывшего друга.

Моему возмущению и удивлению не было предела.

– Что стало с Каримом? Я не узнаю своего друга, – думал я, шагая к машине с сумкой наперевес. – Он не был таким раньше… Это создание с обрюзглой физиономией – вовсе не Карим. Это какая-то пародия на моего друга!… Как всё изменилось за какие-то шесть-семь лет. Причём не в лучшую сторону…

– Что делает с нами жизнь? – спрашивал я сам себя. – Или это мы сами делаем с нашей жизнью, точнее из нашей жизни, что-то совершенно неприглядное?

Лишь в автомобиле ко мне возвратилась способность мыслить спокойно. Сидел, сложив руки на руль и лихорадочно соображал

– Придётся везти Наташу к нам – ничего иного мне не остаётся… Конечно, отец не одобрит моего поступка, но в гостеприимстве не откажет. Мама всё поймёт и примет девушку, как родную дочь…

– Итак, решено: едем к нам! – это я уже произнёс вслух.

– Куда к вам? – не поняла Наташа, удивлённо глядя на меня во все глаза.

– К нам – домой, – улыбнулся в ответ своим мыслям. – У человека, родившегося и выросшего в Ташкенте, и дом должен быть в этом городе, не правда ли?