Тамара Злобина - Рыжая Кошка. Роман

И обращтилась к Наташе уже вполне серьёзно:

– Давайте свои документы, Наталья Аристова.

Наташа достала из сумочки паспорт, свидетельство об окончании школы и сказала:

– Больше у меня ничего нет.

ОК просмотрела их и произнесла строго:

– Нет справки с места жительства.

– В чём дело, товарищ начальник? – улыбнулся я, – Добудем, хоть из-под земли.

Вновь знакомое выражение возникло на лице Насибы, щедром на проявление радости.

– Из-под земли не нужно, – приняла она шутку, – нужно из Махаллинского комитета.

И продолжила, переключаясь на меня:

– Сабирчик, дорогой, ты всё такой же весельчак и балагур, как раньше!

Ответил сущую правду:

– Только с тобой, ласточка-щебетунья. Только с тобой.

– Надо же, удивлась Насиба, – ты до сих пор помнишь, как меня называли на курсе?

Многозначительно и почти торжественно произнёс в ответ:

– Я всё помню, Насиба-хон…

Лицо однокурсницы сталося серьёзным, а взгляд словно рентген, который готов заглянуть в самую душу, чтобы рассмотреть, что в ней есть на самом деле.

– Всё ли? – с сомнением поинтересовалась она.

Ответил ей твёрдо, не отводя взгляда:

– Всё.

Мы смолкли на несколько секунд, прикоснувшись душой к своей юности. Наташа с удивлением и непониманием смотрела то на меня, то на Насибу, но молчала, не мешая нам быть наедине со своим прошлым.

Видя, что Насиба хочет о чём-то спросить меня, я догадался, что вопрос будет скорее всего касаться Кати Вороновой, и приложил палец к губам, прося о молчании. Однокурсница поняла моё предупреждение без слов. А я поднялся со стула и сказал:

– Ну что же, Ласточка, пора. У меня ещё много дел: завтра нужно возвращаться домой, в Фергану. Я же проездом – по делам. Заскочил вот к вам узнать насчёт аспирантуры, и соседке помочь в устройстве на работу.

– Не пропадай надолго, Сабир. – попросила Насиба. – У нас есть о чём поговорить.

И добавила многозначительно, подавая карточку с номерами своих телефонов:

– Звони. В любое время… Если не в институт, то домой. Всегда, чем смогу – помогу.

Я поблагодарил Насибу, положил карточку во внутренний карман пиджака и попрощался со своей бывшей однокурсницей, недовольный собой за то, что желая покрасоваться перед Наташей и Насибой, в глазах этих двух женщин выглядел павлином, распустившим хвост.

И главное, как я понял, Насиба хотела рассказать мне что-то о Катюше, возможно, очень важное, а я не захотел выслушать её. Представляю, как она была ошарашена этим: некогда, так любивший Воронову, Сабир даже слышать о ней ничего не захотел.

– Это что-то! – отреагировал любимой присказкой Насибы – естественно, про себя.

Да, сегодня я предстал перед бывшей однокурсницей в весьма невыгодном свете.

– Хочется надеяться, что Наташа не приняла мои действия за «ужимки и прыжки» отпетого ловеласа, – подумал я, спускаясь по лестнице в вестибюль.

Впрочем, ни Насиба, ни Наташа ничем не выдали своего отношения к моим «ужимкам и прыжкам», ведь они девушки тактичные, по крайней мере Наташа – уж точно.

До вечера мы с Наташей успели и в магазинах побывать, закупить всё, что заказала Рахиля, и взяли справку с места жительства, правда без взятки там не обошлось, и поужинать в «Гриль баре» на сквере в центре города.

На Каракамыш вернулись уже когда сумерки опускались на город, зажигая звёзды и рассыпая огни. В этом тихом районе и воздух не такой, как в центре, он наполнен осенними ароматами спелых фруктов, дымком от тандыров, в которых местные жители пекут воздушные лепёшки. Чуткое ухо улавливало то там, то тут весёлые мелодии: осень – время свадеб.

Останавил машину возле дома Карима и, замерев на секунду-другую, вслушиваюсь в вечерний шум города. Наташа тоже сидела молча, словно не хотела выходить из автомобиля, не хотела возвращаться в дом моего старинного друга. Но я открыл дверцу и решительно сделал шаг вперёд. Наташа так же молча последовалат за мной.

Возле ступеней, ведущих к двери друга, я остановливился и спросил девушку:

– Наташа, тебе не хочется сюда возвращаться?

И она ответила неожиданно жёстко, не щадя себя:

– На что может рассчитывать девушка, однажды шагнувшая за порог родного дома, ставшего чужим?

– На помощь, – ответил ей с улыбкой, надеясь смягчить обиженное сердце девушки, – в крайнем случае – на сочувствие.

– Спасибо, – буркнула Наташа, ничуть не смягчившись. – В наше время никто, никому и ничем не обязан!

– Кто сказал? – попытался удивиться я, догадываясь, кто это мог быть.