Валентина Карабаджак - Грехи не смоешь даже океаном…

– Девочка моя, ты не только обожаешь этот шипучий игривый напиток, но и понимаешь толк в хороших винах и коньяках.

– Что, верно, то, верно.

– Мариш, я бесконечно благодарен Всевышнему, что послал мне тебя в награду.

– Мой любимый попугай, ты кажись повторяешься, – и берёт с его руки фужер.

– К сожалению, старость не радость! – вышел он с достоинством из игры.

Мария, подняв свой бокал пьёт до дна, и Алекс следует её примеру.

– Изумительно вкусное шампанское! – и опускает на журнальный столик свой пустой фужер.

– Согласен, – и опускает фужер вслед за ней.

Она смотрит на супруга и её весёлый взгляд синих глаз сначала полон удивления, а потом обещания и страсти, и Алекс поддаётся её женским чарам.

– Мариш, я ни на минуту не перестаю любоваться притягательным огоньком в глубине твоих красивых глаз!

Мария встаёт, протягивает ему руку, и Алекс лениво улыбается ей в ответ своей загадочной улыбкой. Она тянет мужа к себе. Он крайне удивлён, но молчит. Мария крепко прижимается к супругу и он, положив свою руку ей на талию начинает слегка покачиваться. Она кладёт руку ему на плечо. Как ни странно, но Мария ведёт Алекса в танце и его пока всё устраивает.

– Мариш, твоё горячее дыхание опалило меня и мою кожу, как же хорошо, что мы дома и снова вместе, как же долго я ждал этого момента.

– Это нереально… – и замерла на какое – то время.

Алекс крепко удержал её рукой притягивая к себе и не отнимая от неё другой руки пока её тело содрогалось и билось словно в конвульсиях. Она почувствовала его губы у себя на шее, и Алекс прекратил её поглаживать пальцами и снова обхватил. Держать идеально супругу было просто нереально, невозможно. Она продолжала чувствовать его плоть, но он совсем не причинял ей боли в месте, ставшем сверхчувствительным.

Мария попыталась сделать глубокий вдох, но в первый раз ей это не удалось. Новая попытка и на этот раз удачно. Вдох и она уловила не только его запах, но и ощутила произошедшие в ней изменения. Её тело расслабилось. Оно стало слабым и вялым, но насытившимся.

Алекс взял её ладонь и положил сверху брюк прямо на своё возбуждённое достоинство. Ничего более откровенного он не сделал. Он наклонился к ней держа свою руку поверх её лежавшей на его твёрдом достоинстве и её пальцы непроизвольно сомкнулись вокруг его плоти, и она на секунду закрыла глаза отдавшись и растворившись в этом целиком и полностью.

Мягкая и гладкая ткань его брюк зашуршала и Мария попыталась просто выдернуть свою руку, но Алекс не дал ей этого сделать и удержал её на месте вместе со своей рукой. Она погладила их общего любимца через штаны, и он вздрогнул. Алекс поднял другую руку, и Мария почувствовала его ладонь на своих волосах. Его большой палец был прижат к её шее как раз в том самом месте, где так учащённо бился её пульс. Его глаза прожигают жену насквозь.

– Хочу тебя понять и постичь всю до конца, но не могу! – хватает любимую в охапку и невинно целует в губы, как она резко отталкивает его от себя.

– Родной мой, когда я решаюсь на отчаянный шаг, то беру быка за рога! – и целует мужа жадно неистово в губы.

Он не заставил себя долго ждать и подыграл ей, и теперь уже в поцелуе они соревновались друг с другом. Растопыренная ладонь Алекса держит любимую за попку и прижимает к бёдрам; другая рука тянет за волосы и запрокидывает ей голову, открывает снова себе доступ к её шее. Марии ничего не остаётся делать как запустить свои пальцы в его шевелюру и крепко тем самым держать и не отпускать от себя. Он трётся об неё всем своим огромным телом и Мария слышит его прерывистое дыхание, которое учащается с каждой минутой всё больше и больше и вот уже они оба задыхаются от долгого поцелуя растворяясь в нём.

– Мариш, я хочу тебя снова и снова и от этого у меня кружится голова! – Он быстро и умело расстёгивает её молнию на платье, и оно спадает на пол.

Елизавета кусает до крови губу, чтобы хоть как – то унять свои нахлынувшие чувства и не дать вырваться рвущемуся из горла крику и слышит уже лишь биение своего пульса и разрывающие спазмы оргазма, которые исторгают из горла стон за стоном её родители.

Мамуль, как же ты красива в свои сорок, да и фигура у тебя как у восемнадцатилетней девочки. Ты умеешь манипулировать отцом и довести его до нужной тебе кондиции, а потом увлечь за собой в мир блаженства и наслаждения, – и переводит свой взгляд на отца. – Папуль, почему на меня до сих пор ни один парень не произвёл такого впечатления как ты, почему?