Валентина Карабаджак - Грехи не смоешь даже океаном…

– Малыш, твои слова меня сводят сума, – наклоняется и нежными движениями стаскивает с неё трусики и чулки и лишь затем расстёгивает её бюстик. – Девочка моя – вот так вот ты мне нравишься гораздо больше! – и в его чёрных глазах заиграли озорные огоньки.

Сейчас внутри у Елизаветы боролись две женщины, и каждая из них двоих боролась одержать над ней вверх. Одна шептала ей на ушко: Елизавета, как же ты низко пала, что следишь за родителями, которые намереваются заняться любовью, а другая нашёптывала на ушко: стой, не уходи, учись, познавай все азы, может быть другого такого шанса у тебя не будет больше никогда! Всё – таки чёрт одержал вверх над ней и её совестью, и она повиновалась второй.

Алекс лежал, широко раскинув свои ноги, закрыв глаза и стиснув зубы.

– Любимый, как жаль, что художник отсутствует, чтобы всё это запечатлеть!

Он на её слова блаженно улыбнулся, но так и не открыл своих глаз. Его пальцы ухватились за своё мужское достоинство и начали работать, передвигаясь при этом вверх – вниз сначала медленно и нежно, а затем всё резче и быстрее и Мария никак не смогла удержать себя от такого соблазна и опустила свою руку на его руку сверху. Алекс моментально убрал свою руку предоставив своё наследство и себя целиком в полную власть любимой женщине.

Едва её пальцы оказались на его стволе, как он моментально отреагировал на её столь умелые ручки и ласки стремительным рывком вверх, и Алексу ничего не оставалось делать, как просто лежать и смаковать это восхитительное ощущение, которая вызывала её рука, лежавшая на его раздувшем стволе.

Лиза сколько бы себя не ругала и не одёргивала так, и не смогла отойти от дверей и продолжила открыто наблюдать за порочными, но такими желанными для неё самой действиями родителей.

Она горящими глазами смотрела на точку, в которой пересекаются ладони родителей, обёрнутые вокруг достоинства отца и её, уже не смущало даже то, что она открыто и не стыдясь гуляла глазами по их обнажённым телам.

В этот момент его достоинство был настолько твёрдым, что ещё больше возбудило Марию и всё внутри у неё опять сжалось в судороге. Её руки скользнули по телу Алекса, и он выгнулся к ней на встречу к её столь желанным и опытным ласкам.

– Любимый, тсс… – и успокаивающим жестом провела кончиком пальца по губам заставив его вздрогнуть, почувствовать мимолётное прикосновение желанной плоти. Она потянулась к нему, поднесла его разбухшего красавца ко рту и принялась безудержно то ласкать, то сосать, заставляя его вскрикивать от наслаждения.

Родители, всё это для меня новое и в диковинку, но это самая прекрасная вещь, которую я когда – либо видела в свои восемнадцать лет, ведь звуки вашего дыхания заставляют меня трепетать, замерев на месте и уже не в состоянии отвезти своих любопытных глаз от этого зрелища и от этих прекрасных тел, от которых столько всего исходит!

Глаза Алекса медленно открылись и остановились на Марии. Он едва не задохнулся от волнения, возбуждённости, но на данный момент в его глазах читалась решимость, и он ближе привлёк любимую к своему достоинству, отступил перед ней и с готовностью принял игру, её предложение желая, чтобы она его любила, и она снова припала к его раздувшему наконечнику продолжив свои чувственные ласки.

Елизавета затаив дыхание наблюдает, как снова и снова частичка отца становится невообразимо большой, отвечая на мамины прикосновения полные любви и желания.

Как же красиво, как же сексуально. Отец просто стонет и отдаётся тому блаженству, которое ему дарит мама, да он и сам наблюдая за всем этим сладострастным действом чувствует, как возбуждение набирает силу.

Алекс продолжает стонать и смотрит на огненные рыжие волосы Марии, которые раскинулись на его бёдрах, пока она дюйм за дюймом вбирала его в себя, для равновесия держась за его ноги. Ей нравилось то, что она может подчинить мужа к себе и манипулировать им. Его хриплый стон послужил ей вознаграждением, так же, как и то, как он шептал или выкрикивал её имя гладя её волосы. Она полностью вобрала в себя целиком его достоинство и её губы достигли его живота, а затем снова выпустила этого красавца на волю задерживаясь лишь на головке и немного его ещё пососав. Затем снова и снова, медленно и нежно всасывая его в себя сконцентрировалась на том, чтобы не пропустить ни одной выпуклости и впадинки по всей его длине. Ей хотелось слышать, как учащается дыхание Алекса и чувствовать, как снова напрягаются и подёргиваются мышцы его бёдер под её ладонями.