Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том II

– Домой беги. Куда же еще?

– Мало ли…

Я пропихнулся в прореху и начал бродить меж стопок дощатых щитов, оставшихся от несобранных домов, прикидывая, где в этом царстве деревянных прямых могут быть круглые жерди. Обойдя склад, из подходящего приметил лишь кучу тесинок и штабель брусков. Начал таскать бруски к дыре и передавать.

– Не хватит еще? – тревожно спросил Пашка минут через двадцать.

– Ну… – я почесал затылок, – может и хватит. Сейчас еще чуток и все, – приступил к тесинкам.

– Мы столько не унесем, – вскоре снова подал голос брат.

– Ладно, хватит, – я дошел до широкого проема, через который на склад заезжали, вышел, обошел угол и по посадке дошел до брата.

– Сначала перенесем через дорогу, а потом оттащим домой, – посмотрев на материал, решил я.

Шустро, как крысы, за несколько раз перетащили краденое через пыльную дорогу.

– Сходи за тачкой. На тачке быстрее отвезем. За пару раз обернемся.

– Я боюсь идти один, – замялся Пашка, – вдруг кто-нибудь нападает?

– Тогда стой тут, карауль, а я схожу.

– Тут меня могут поймать и побить, – скорчил обиженную гримасу. – Мамка говорила, чтобы ты меня не бросал.

– Тогда ты иди за тачкой. Мне отсюда тебя видно, и если кто-нибудь нападет, то…

– Хорошо, – поминутно оглядываясь, Пашка нервной рысью потрусил к дому.

Вернулся с тачкой, которую полгода назад где-то стянул отец. Погрузились и стали ее толкать. Тяжело, но шла.

– Мы как курлаки на Волге, – пропыхтел Пашка.

– Во-первых, бурлаки, а не курлаки, а во-вторых, там они тянули, а мы толкаем.

– Давай тянуть.

– Лямки нужны.

Притащились домой, сволокли добычу в сарай, вернулись за второй порцией, привезли и ее.

– Где жерди будем брать? – задумчиво рассматривая добытое, спросил я. – Есть мысли?

– У той бабки, что по Садковской улице живет, забор из таких круглых, можно взять.

– У Максиманихи?

– У вредной этой, – закивал брат.

– Точно, можно со стороны леса подобраться и вырвать из забора, – «загорелся» я. – Пошли, только надо веревки взять.

За веревками не надо было далеко ходить. В кладовке на веранде стояло две катушки белых капроновых ниток, украденных с работы отцом. Отхватив пару кусков веревки, мы отправились в путь. Сначала через сад, потом через перекресток, нырнули в продолжающуюся посадку. Поравнявшись с карьером, свернули влево. Вышли из перелеска и не спеша потащились по полю вдоль околицы. Вот и плоховатый забор. Собаки бабка на свою беду не держала. Я начал вырывать из живописного плетня подходящие по размеру круглые палочки, а Пашка прихватил две треснувшие глиняные крынки, висевшие на столбах.

– Зачем они тебе?

– В хозяйстве всегда пригодится, – выдал брат усвоенную от отца мудрость. – Не своруешь – где возьмешь?

– Пора валить, – я шустро связал жердочки в вязанку, закинул на спину и поспешил к посадке.

Пашка с крынками пыхтел следом, напоминая Пятачка, несущего за Винни-Пухом медовый запас. На перекрестке нелегкая вынесла навстречу деда Бутуя и его собачонку Каштанку.

– Знать, хворост собирали, хлопцы? – дед широко расставил ноги в побитых жизнью валенках, прочно утвердившись на нашем пути, и пыхнул духовитой самокруткой. – Аль по грибы ходили? – хитро прищурился.

– По грибы, – мелко-мелко, как китайский рикша, закивал головой Пашка.

– С горшками? – разглядел груз дед.

– А что тут такого? – спросил я. – Мы же не с чемоданом ходили, в конце концов.

– Есть грибы? – подумав, пожевал губами дед.

– Есть.

– Какие?

– Какие? – теперь задумался я, что соврать настырному старикану. – Всякие…

– Сырогрызки!!! – отчаянно выкрикнул решивший прийти мне на помощь Пашка.

– Чего это он? – попятился Бутуй, едва не наступив на Каштанку.

Каштанка злобно зарычала, но предпочла убраться из-под ног.

– Сыроежки, в общем, – перевел я. – Он слова у нас путает.

– Ну, тады ладно, – Бутуй аккуратно засунул окурок в карман потрепанного пиджака и потянулся. – Тады оно того, свойственно. От же ж йоксель-моксельники, – крякнул.

– Мы пойдем? – спросил я.

– Идите, – шустрый старикан прикурил следующую самокрутку, – коли от старших ума набраться не интересно, то ступайте.

– Нам интересно, – дипломатично сказал я, – просто дел дома много, а то бы послушали.

– Не смею задерживать, – дед изобразил щелчок каблуками, что в валенках смотрелось угнетающе, и, напевая «На сопках Манчжурии», пошел по своим делам.

Каштанка угрожающе посмотрела на Пашку и, выпятив челюсть, гордо прошествовала мимо. Мы кинулись в сад, чтобы еще кого-нибудь не вынесла нелегкая.