Илья Тель - Китайская ваза. Длинная пьеса для чтения

Гражданин Иволгин – манифестация того обстоятельства, что люди не меняются: по крайней мере, в лучшую сторону. Сто тысяч он Настасье Филипповне вернул! А что потом? Цитирую: «В этом возвращении денег он потом тысячу раз раскаивался, хотя и непрестанно этим тщеславился». Ведь так, подсудимый? Или опять выдумка?

В материалах дела представлена уничижительная характеристика Гаврилы Ардалионовича как человека тщеславного и завистливого: и не только обезличенная характеристика автора материалов дела, но и свидетельство очень неглупого и проницательного молодого человека – Ипполита Терентьева.

Единственно Мышкин по обыкновению думает, что Ганя исправится: «Он еще успеет перемениться; ему много жить, а жизнь богата…». Но Ганя не исправится. Это знает и сам Ганя. Напомним один эпизод: получив записку от Аглаи Епанчиной, Ганя «поцеловал ее, прищелкнул языком и сделал антраша». Ибо в его воспаленном воображении снова замаячил призрак выгодного брака, который гражданин Иволгин так безуспешно «торговал».

АДВОКАТ. Вот слушаю я господина прокурора и не понимаю одного: в чем он, собственно, обвиняет моего подзащитного. Иволгин – несчастный человек. Деньги любит. Возможно, чрезмерно. Так это всегда было. Все их любят! Просто у кого-то они есть. Кому-то они достаются с рождения, или по наследству, или… через постель. (Бросает взгляд в сторону Барашковой.) А у кого-то их нет!

Иволгину, вот, – не повезло. И, заметьте, не повезло вдвойне! Ибо происхождение Гаврилы Ардалионовича давало какие-то надежды на лучшую долю. Не случайно, в обществе, цитирую, «он привык являться как молодой человек с некоторым блеском и будущностью». А здесь – относительная бедность, отец – активный полоумный пропойца. Добавьте неприятие матерью и сестрой Настасьи Филипповны как, цитирую, «падшей женщины». Как ж ему не беситься?

И если все измышления о душе Гаврилы Ардалионовича – правда, то что с того? Эка невидаль! Человек денег алчет. Разбогатеть хочет. Богатым завидует… А судьи кто? Кто те самые великие фигуранты дела, дающие уничижительные характеристики моему подзащитному? Кто? Гражданин Рогожин, на которого деньги с неба упали. Заработал он их трудом праведным, или хотя бы неправедным? Нет! А от денег ведь не отказывается! Швыряется ими направо и налево. Аглая Епанчина, родившаяся если не с золотой, то с позолоченной ложкой во рту. Или Настасья Филипповна, ненавидящая Тоцкого, но живущая у него на содержании…

Побывали бы они в шкуре моего подзащитного, не так бы еще прокрутились. Или брат Коля, который говорит: «Я бы Ганьке всё простил, если б он по любви; да зачем он деньги берет, вот беда!». Говорит, но живет на жалование брата… Да и не знает еще цену проклятым деньгам… Простительный юношеский максимализм…

Жизненная программа, которую Гаврила Ардалионович излагает князю Мышкину, «капитальная цель», которую он преследует… вполне себе программа и цель, и никакой оригинальностью не отличается. Нужны человеку деньги: семьдесят пять тысяч рублей. «Я денег хочу», – говорит Мышкину мой подзащитный. Что же здесь предосудительного?! И Мышкин говорит Иволгину: «Мне кажется, что это сплошь да рядом случается: женятся на деньгах, а деньги у жены».

Сам подзащитный справедливо считает, что имеются люди и подлее него. Да и князь усмотрел в Гавриле Ардалионович какую-то способность на искреннее чувство. Простил его… Сказал добрые слова: «Я вас подлецом теперь уже никогда не буду считать. <���…> Теперь я вижу, что вас не только за злодея, но и за слишком испорченного человека считать нельзя. Вы, по-моему, просто самый обыкновенный человек, какой только может быть, разве только что слабый очень и нисколько не оригинальный». Все верно…

И вообще, можно даже согласиться со всеми доводами обвинения. Вот только непонятно, какое наказание следует «прописать» гражданину Иволгину. Он ведь и так наказан. Самим собой. Не так ли, Гаврила Ардалионович? Наказание, которое мы могли бы «присудить» гражданину Иволгину соотносится с его уделом.

ПРОКУРОР. Эх, Гаврила Ардалионович! Скажу от души, по-свойски. Мы ведь здесь все – не ангелы. И господин судья (судья строго, но в чем-то согласительно покашливает) , и господин адвокат (адвокат качает головой в знак согласия) . И я! Да вот, и господин делопроизводитель – первый раз его, кстати, вижу – как-то уж больно нервно на все реагирует, будто кается в чем-то… Ну да ладно!

По мне, судить вас надо за то, что вы не способны пойти до конца, не способны, как сказано в материалах дела, «подличать, так подличать», и не из боязни подлости, а из-за страха – как бы чего не вышло. Ординарность, ординарность – вот ваш удел и ваша беда.