Николай Эрдман: Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников

Павел Сергеевич.Может быть, все это так раньше и было, а только теперь картина не что иное, как орудие пропаганды.

Надежда Петровна.Орудие? Это как же так?

Павел Сергеевич.Да очень просто. Приходит к нам, например, представитель власти, а у нас на стене «Верую, Господи, верую» повешено. Ясная картина, сейчас анкету: «А скажите, скажет, гражданка Гулячкина, чем у вас прадедушка занимался?»

Надежда Петровна.А он даже ничем не занимался, а просто-напросто заведение держал.

Павел Сергеевич.Какое такое заведение?

Надежда Петровна.Прачешное.

Павел Сергеевич.Что?

Надежда Петровна.Прачешную, говорю.

Павел Сергеевич.Прачешную? А если я вас за такие, за буржуазные, за предрассудки под суд отдам?

Надежда Петровна.Ой, батюшки!

Павел Сергеевич.Вот то-то, матушка, батюшки.

Надежда Петровна.Как же теперь честному человеку на свете жить?

Павел Сергеевич.Лавировать, маменька, надобно, лавировать. Вы на меня не смотрите, что я гимназии не кончил, я всю эту революцию насквозь вижу.

Надежда Петровна.Темное оно дело, Павлуша, разве ее увидишь.

Павел Сергеевич.А вы в дырочку, мамаша, смотрите, в дырочку.

Надежда Петровна.В дырочку? В какую же дырочку, Павлуша?

Павел Сергеевич.Как вам известно, мамаша, есть у нас в прихожей матовое окно. Так вот я на нем дырочку проскоблил.

Надежда Петровна.Это для чего же такое?

Павел Сергеевич.А вот для чего. Ну, скажем, к примеру, звонок. Сейчас в дырочку поглядишь — и видишь, кто и по какому делу звонится. Ну, скажем, к примеру, домовый председатель, а то еще похуже — из отделения милиции комиссар.

Надежда Петровна.Ой, господи, не дай-то бог.

Павел Сергеевич.И ничего, мамаша, подобного. А как только вы такого посетителя в дырочку увидите, сейчас же вы, маменька, картину перевертываете — и милости просим гостя в столовую.

Надежда Петровна.Ну?

Павел Сергеевич.Ну, комиссар постоит, постоит да уйдет.

Надежда Петровна.Это почему же такое, Павлуша?

Павел Сергеевич.А потому, что Карл Маркс у них самое высшее начальство, мамаша.

Надежда Петровна.Хорошо ты придумал, да только нам этот мужчина всю обстановку испортит.

Павел Сергеевич.Напрасно вы, мамаша, беспокоитесь. Мы для порядочного человека «Вечер в Копенгагене» перевернуть можем, и приди к нам хоть сам господин Сметанич, и тот скажет, что мы не революционеры какие-нибудь, а интеллигентные люди.

Надежда Петровна.А знаешь, Павлушенька, ведь к нам господин Сметанич сегодня прийти обещался.

Павел Сергеевич.Как — прийти обещался?!

Надежда Петровна.Так, говорит, приду, на сына вашего посмотреть и как вы вообще живете.

Павел Сергеевич.Что же вы, мамаша, раньше молчали? Удивительно. Давайте же скорей «Верую, Господи, верую» вешать. Неужели, мамаша, так и сказал: «приду, говорит, на сына вашего посмотрю?»

Надежда Петровна.Так и сказал.

Павел Сергеевич.Как вы хотите, мамаша, но только я по этому случаю новые штаны надену.

Надежда Петровна.Погоди, я тебе еще не рассказала, что господин Сметанич своего сына за нашу Вареньку сватает.

Павел Сергеевич.Сватает?

Надежда Петровна.Да.

Павел Сергеевич.Своего сына за нашу Варьку?

Надежда Петровна.Да.

Павел Сергеевич.Вы, мамаша, меня простите, но только у вас здоровье слабое, — может быть, вы заболели?

Надежда Петровна.Нет, пока бог милостив.

Павел Сергеевич.Как же он, мамаша, своего сына за нашу Варьку сватает, когда он нашей Варьки ни разу не видел?

Надежда Петровна.А разве это плохо?

Павел Сергеевич.Я ничего не говорю, может быть, если бы он ее видел, так еще хуже было бы, только что-то не верится.

Надежда Петровна.А ты верь, когда тебе говорят.

Павел Сергеевич.Значит, мы, маменька, скоро господину Сметаничу родственники будем?

Надежда Петровна.Да ты не спеши, лучше о приданом подумай.

Павел Сергеевич.Приданое? Ну тогда, маменька, ничего не выйдет. Вы сами знаете — мы люди разоренные.

Надежда Петровна.Он деньгами, Павлуша, не хочет.

Павел Сергеевич.А чем же, мамаша?