Андрей Мажоров - ПэСэА, или Последний синдром аденомщика

К у з н е ц о в. Нет! Ты умер! Не подходи!

Из-под дивана вылезает голая женская рука трупного цвета и проводит по ноге К у з н е ц о в а.

К у з н е ц о в (вне себя). Кто здесь? (Пытается вырваться, но рука держит его крепко.)

Из кулисы в кулису пробегает огромный серый паук. За ним другой, поменьше. Через мгновение вся сцена покрывается пауками.

К у з н е ц о в. Не надо! Уйдите! Откуда вы взялись?

Кабинет наполняется странными, фантастическими звуками. С потолка, прямо на К у з н е ц о в а, падает исполинская змея, пытается его задушить. К у з н е ц о в борется с ней, принимая позы античного Лаокоона. Дед все также бродит по кабинету, натыкаясь на стулья и бутылки. Раздаются такты тяжелого рока в стиле Джо Кокера. Из-под дивана, в одном купальнике и шапочке с глумливым красным крестом вылезает М е д с е с т р а. Она карабкается на стол, хватает шкатулку, поднимает ее над головой и исполняет танец живота. Из-под стола, откинув скатерть, выбирается В р а ч-р е а н и м а т о л о г с газетой в руке. Он выходит на авансцену и читает загробным голосом.

В р а ч. На пятьдесят седьмом году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, скончался выдающийся российский прозаик, поэт и сценарист, автор любимых народом песен… Борис Сергеевич Кузнецов. Прощание состоится в Доме литераторов в среду в одиннадцать часов…

К у з н е ц о в. Врешь! Не возьмешь! (С трудом одолевает змею, сворачивает ее в клубок и бросается к окну, чтобы выкинуть на улицу. Рывком поднимает штору, но за ней, на подоконнике, в блатной позе на корточках, сидит С а н и т а р 1 и корчит мерзкие рожи.)

С а н и т а р 1 (спрыгивает на пол, на полусогнутых ногах, расставив руки, в позе урки наступает на К у з н е ц о в а). А вот сообщение ТАСС! Стокгольм! Нобелевский комитет по литературе присудил первую премию российскому поэту Арнольду Будете!

К у з н е ц о в. Да ладно… Это фейк! Какой еще Будете! Это смешно! С кем равняете…

Ухмыляясь, В р а ч берет со стола листы бумаги со стихами К у з н е ц о в а и поджигает их зажигалкой. М е д с е с т р а спрыгивает со стола и подставляет под пепел распахнутую шкатулку. Из кулисы в кулису пролетает стая летучих мышей. Под зловещие звуки органа на заднике возникает картина Иеронима Босха «Страшный суд». Распахивается дверь и в кабинет, крадучись, проникает С а н и т а р 2. Внезапно для К у з н е ц о в а он возникает прямо перед его носом и почти вплоть приближает к нему свое лицо.

С а н и т а р 2 (голосом телевизионного диктора). Агентство РБК, со ссылкой на источники в Центробанке, сообщает об отзыве лицензии у сыктывкарского «Горбыль-банка». Регулятор извещает о начале следственных действий. Как сообщают осведомленные лица, среди прочих авуаров банк обслуживал стомиллионный вклад ныне покойного российского литератора Бориса Кузнецова. Теперь, в лучшем случае, наследники получат от Агентства по страхованию вкладов лишь положенные по закону миллион четыреста тысяч рублей.

Дед, сидящий в кресле, открывает глаза и долго, не мигая, смотрит на К у з н е ц о в а. Руки его лежат на ручке палки. Настает мертвая тишина.

О т е ц. Ничего не проходит зря.

К у з н е ц о в. А что я мог сделать?! Ты сам все запустил! Было уже поздно, поздно…

О т е ц. И закон вступил в силу, мальчиш.

К у з н е ц о в. Закон? Какой закон?

О т е ц. Закон отсроченного возмездия. Я же тебе говорил. Теперь — твоя очередь.

К у з н е ц о в. Я никогда не бросал тебя! Я ухаживал за тобой, я… Я должен был все время работать!

О т е ц. Когда-то ты сделал выбор. Я тебя не сужу. Ты не мог по-другому. Но глаза мне закрыл именно ты. Поэтому я пришел, чтобы сказать, что они ищут тебя. Спрячься, не открывай им двери…

Дед снова устало закрывает глаза и откидывается на спинку кресла.

Призраки окружают К у з н е ц о в а и начинают водить вокруг него гнусный хоровод с песней «Как на борины именины испекли мы каравай…» М е д с е с т р а подбегает к дивану и сдергивает с него покрывало. Оказывается, все это время под ним скрывался простой черно-красный гроб.

М е д с е с т р а (принимая цирковую позу). Опа!

Из гроба медленно вылезает человек, удивительно похожий на К у з н е ц о в а. Только двойник смертельно бледен, покрыт трупными пятнами и отвратительными струпьями. Из одежды на нем лишь большой набухший памперс. Из-под памперса свисает коричневая резиновая трубка. Из нее капает. Вытянув вперед руки, зомби идет прямо к К у з н е ц о в у. Достигнув хоровода, труп кричит: «Прочь, сволочи! Он — мой!» Призраки расступаются и замирают в почтительных позах. Свет меркнет.