Николай Мирошниченко - Пьесы

Семинаристы переглядываются, никто не решается встать первым.

А л е к с а н д р. Позвольте мне. (Встает.) Из толпы вышел одержимый человек. Внешне он ничем не отличался от других. Разве только тем, что смотрел Совести прямо в глаза, что в позе его читалось высокое достоинство, что голос его звучал твердо, уверенно, обнадеживающе. (Подражая ректору.) «Совесть, я разделяю твою скорбь, — сказал он. — Многие люди погрязли в разврате. Алчность, эгоизм, ложное величие убили в них совестливое начало. Гордое имя человек, дарованное им матерью Природой, унижено, опорочено, нравственно и духовно растоптано. Пусть факелы святой мести уничтожат падшую часть рода человеческого. Я взываю к тебе от имени тех, кто сеет на земле добро, кто верует в торжество истины, кто свято чтит твое имя…»

Маска, уловив замаскированную крамолу, заулыбалась, подсела к Александру, но тот неожиданно сбился, запнулся.

…Как отзовется Совесть на призыв одержимого человека, я пока не знаю. Надо подумать… (Сел.)

О т е ц В а с и л и й. Похвально. Но коль твой «одержимый» человек ни разу не упомянул имени Творца, то Совесть без труда могла опознать в нем атеиста. А потому ответствовала бы ему словами пророка-безбожника, отлученного в свое время от церкви: «Освобождать и заступаться за людей силой — не должно, потому что этого нельзя и потому что пытаться делать добро насилием, то есть злом — глупо».

А л е к с а н д р. В моем варианте, над коим я все еще размышляю, Совесть вряд ли будет цитировать Льва Николаевича Толстого.

О т е ц В а с и л и й. Дай бог, чтобы твоя эрудиция не искусила твою веру.

И е р е м и я. Разрешите мне. (Встает, крестится.) Из толпы вышел священник. Вид у него был усталый, глаза полны слез, лик его отображал глубокую печаль! (Патетически.) «О Совесть, — взмолился он, — гнев твой справедлив! Но не спеши вершить правый суд свой. Выслушай меня. Дни и ночи я взываю к богу, чтобы ниспослал он прозрение заблудшим рабам своим. Да, человек возгордился, человек вознесся, человек забылся! Грех его велик. Но разве не сам господь завещал нам долготерпение? Разве не ближайший из его пророков изрек: согрешивший да покается, покаявшийся да прослезится и тем искупит великий грех свой. Так дай же нам, о Совесть, время для слез и молитвы, для искупления грехов наших». (Переводя дух.) «Я узнала тебя, святой отец, — сказала Совесть. — Ты один из немногих, кто еще не предал имя мое. Слова твои тронули сердце. Люди, я дарую вам время для искупления грехов ваших. Но помните: впереди ждет каждого из вас судный день, там спросится за все». Аминь. (Крестится.)

О т е ц В а с и л и й. Похвально, весьма похвально. (Иеремии.) Твое продолжение ближе к истине. Но в нем мало современной философии. Оно обращено в основном к душе верующего. А в храмах бывает добрая половина праздно настроенных прихожан, колеблющихся, стоящих на распутье. И люди эти гордые, грамотные. Откровенное назидание отпугнет их…

Раздается звонок, извещающий об окончании урока.

(Вынув часы.) Да, быстро время пролетело. Следующий урок у вас церковнославянский?

Н и к о н (встав) . Истинно так, отец ректор.

О т е ц В а с и л и й. Через три дня мы снова встретимся. К этому времени отрокам Иоанну, и Михаилу и… (смотрит на Александра) Александру надлежит подготовить свой вариант окончания проповеди «Совесть и люди». Да поможет вам господь.

Семинаристы дружно встают, крестятся. Отец Василий выходит из класса.

П а в е л (Александру) . Как он на тебя посмотрел, а?

А л е к с а н д р. Бог не выдаст — ректор не съест.

Н и к о н. Ты на рожон не лезь, Александр. Отец ректор всесилен. Он укрощал отроков и похлеще тебя.

А л е к с а н д р. Я не зверь, чтобы меня укрощать. (Подходит к Иоанну, шепчет ему на ухо.) Тебя ждет Мария, у нее какое-то богоугодное дело к тебе…

И о а н н (растерянно) . Не искушай меня, Александр… умоляю…

А л е к с а н д р. Вольному воля, спасенному рай. Но другого такого случая может не представиться.

И о а н н (сомневаясь) . Оно конечно… Ладно, я, пожалуй, пойду…

А л е к с а н д р. Я провожу тебя.

Уходят.

И е р е м и я (Никону) . Снова подбивает Иоанна на какой-нибудь грех. Останови, пока не поздно.

Н и к о н. Я вам не нянька! (Идет к выходу, останавливается, строго.) Готовьтесь к уроку, а я пойду Сакердона Васильевича приглашу. (Уходит.)

Маска достает из ящика стала, где сидел Александр, транзистор, книги, подсовывает их Павлу.