Лев Митрофанов - Суд матери

Н е п е й п и в о. Море что водка: знаешь — проклятая, а пьешь.

П а р е н е к. Ладно, человек ты, видать, задушевный, подскажи, как в отдел кадров пройти. (Подхватил рюкзак.)

Н е п е й п и в о. Погоди! Ну, хочешь, на обратную дорогу из своего кармана денег тебе дам?

П а р е н е к. Нравишься. Я тебя в друзья к себе возьму. (Похлопал по плечу Непейпиво, кому-то за сценой.) Эй, друг, как в отдел кадров пройти? (Уходит.)

Н е п е й п и в о. Пробоина, боцман, объявляй аврал…

А н н а. Арестованный, ты трудиться будешь? (Уткнулась в книгу.) «Современный мужчина — виртуоз безответственности. Так мобилизуем же женскую мудрость, женский инстинкт и… косметику!»

Непейпиво в сердцах берется за лопату. Появилась З и н а и д а, в ее руке судок с обедом. Держится так, словно ничего не произошло.

З и н а и д а. Здравствуй, Анюта. Вот обед муженьку принесла.

А н н а. Не положено.

З и н а и д а. Привет! Я ему кто, с ветру или, не дай бог, незаконная? Ой, Анюта, до чего ж тебе шиньон к лицу!.. Твой участковый видел?

А н н а (интимно) . Показаться боюсь. А сама, веришь, часа этого не дождусь. Ох, Зинка, навалилось!..

З и н а и д а. Дуреха, за меня держись, с таким шиньоном — враз очумеет!

А н н а (фыркнула) . Ты такое скажешь…

З и н а и д а. Может, отойдешь куда в сторонку, а я покараулю?

А н н а. Ладно уж, отвернусь, а ты корми своего благоверного.

З и н а и д а. Век тебе этого не забуду. (Быстро наполнила миски.) Павлуша… Ешь, суп гороховый и голубцы твои любимые.

Н е п е й п и в о (сквозь зубы) . Изыди!

З и н а и д а. А какой я тебе джемпер купила — чистый мохер! Нюрка Чижикова из-под прилавка вынула: сам синяково-синий, а поперек кровавая полоса, обалдеешь.

Н е п е й п и в о. Уберите от меня эту бабу!

З и н а и д а. Павлушенька, а мужчине без горячего нельзя. Я это в журнале «Здоровье» вычитала.

Н е п е й п и в о (отбросил лопату) . Хочешь, чтобы вдовцом остался?! Ну вот что: нет у тебя больше мужа. И не было!

З и н а и д а. Куда ж девался?

Н е п е й п и в о. Семейным счастьем захлебнулся, на дно канул!

З и н а и д а. Люба ты моя, ты же со мной рядом, пупсик золотой. Да ты в дверь меня гони, в окно влезу, потому как я жена твоя единоутробная до гробовой доски! (Присела рядом.) Вот отсидим положенное, а там целую зиму вместе, как голубки на берегу.

Н е п е й п и в о. Акула ты, заживо глотающая!

А н н а. Арестованный…

З и н а и д а. Вот и я ему говорю: счастья своего не понимает.

Появилась М а р и н а. Непейпиво отвернулся от нее, прикрыл лицо полой телогрейки.

З и н а и д а. Мариночке нашей привет! Что о караване слышно?

М а р и н а. Идут дальше на север. (Уходит.)

Н е п е й п и в о (вдруг схватил за плечи Зинаиду, яростно ее трясет) . Что ты натворила? Что ты со мной сделала, а?!

А н н а. Арестованный! (Хватается за милицейский свисток.)

З и н а и д а. Погоди, Анюточка, не свисти: пусть еще несколько суток ему добавят, мне того и нужно!

Н е п е й п и в о. Душу из тебя вытрясу!

З и н а и д а. А вот когда до нецензурных выражений дойдет — тогда и строчи протокол, Анюта!..

З а т е м н е н и е.

Штаб. Здесь М а р и н а и А д а м о в. Включена рация.

А д а м о в. Разобраться в этом хаосе звуков, писка морзянки, отыскать нужные позывные, как вы только умудряетесь это делать — невероятно.

М а р и н а. Привычка.

А д а м о в. Ваш муж уходил с этим караваном?

М а р и н а. Весной…

А д а м о в. Сколько лет вы были замужем?

М а р и н а. Два года. (Молчание.) Иногда у меня бывает такое чувство, словно все это случилось с кем-то другим… Муж был старше меня, до него я никогда не видела моря и безумно любила солнце… А пришел он и перевернул всю мою жизнь: исчезла разница в нашем возрасте, временами мне даже казалось, что я в чем-то старше его, в мою судьбу вошло море, а солнцем для меня стала полярная ночь. И… полюбила свою свекровь, хотя та делала все, чтобы отравить мне жизнь. Зачем я вам все это рассказываю?

А д а м о в. Вам просто хочется перед кем-то выговориться. Но лучше забудьте об этом, не думайте…

М а р и н а. Не думать… Хотела бы я знать, как это, собственно, делается — не думать!

А д а м о в. Любое из наших чувств возможно математически разложить на составные части. А раз так, значит, можно и комбинировать. Например: заменить отрицательные эмоции на положительные или, по крайней мере, их «разбавить».

М а р и н а. И все станет легко, доступно и… пусто. Знаете, как с Луной: был какой-то ореол поэзии, она сопутствовала влюбленным… Теперь запускаем туда людей, ракеты, и — исчезло что-то очень дорогое, волшебство. Жуткая штука, если вдуматься.