Павел Павловский - Тайна Пушкина

П у ш к и н. Я заберу вас, пойдемте ко мне.

Кабинет Пушкина. П у ш к и н, Р о с с е т, С о л л о г у б, д’А р ш и а к. Вечереет.

С о л л о г у б. Мы остановились на субботе… в стороне Парголова, рано поутру… на дистанции в десять шагов.

Д’А р ш и а к. Барон Геккерн окончательно решил объявить свои намерения относительно женитьбы. Но опасается, как бы этого не приписали желанию уклониться от дуэли. По совести он может сделать это тогда, когда все будет покончено между вами и вы засвидетельствуете, что не приписываете его брака соображениям, недостойным благородного человека.

С о л л о г у б. Я прошу вас… во имя вашей семьи… согласитесь! Господин д’Аршиак и я, мы служим порукой Геккерна.

П у ш к и н. Должно так понимать, что он отказывается от своих условий?..

Д’А р ш и а к. Можно их оставить в стороне. Я всю ночь не спал, и хотя я не русский, но понимаю, какое вы имеете значение для ваших соотечественников. Главное, избежать поединка.

Пушкин садится за стол, пишет, передает листок Соллогубу.

С о л л о г у б (читает) . «Я не колеблюсь написать то, что могу заявить словесно. Я вызвал господина Ж. Геккерна на дуэль, и он принял вызов, не входя ни в какие объяснения. И я же прошу теперь господ свидетелей этого дела соблаговолить считать этот вызов как бы не имевшим места, узнав из толков в обществе, что господин Жорж Геккерн решил объявить о своем намерении жениться на мадемуазель Гончаровой после дуэли. У меня нет никаких оснований приписывать его решение соображениям, недостойным благородного человека».

Д’А р ш и а к. Этого достаточно.

С о л л о г у б. Я позволил себе обещать, что вы будете обходиться со своим зятем как со знакомым.

П у ш к и н. Напрасно! Никогда этого не будет! Никогда между домом Пушкина и домом Дантеса ничего общего быть не может… Впрочем, я признал и готов признать, что господин Дантес действовал как честный человек.

Д’А р ш и а к. Больше мне и не нужно. Пожалуйте письмо.

П у ш к и н (передает конверт) . Можете им воспользоваться так, как вы сочтете уместным.

Д’А р ш и а к. Честь имею. (Раскланивается, уходит.)

Пушкин, Россет, Соллогуб направляются в гостиную. Там Н а т а л и и Е к а т е р и н а, ближе к двери, пытаясь хоть что-нибудь услышать; обе нервничают.

П у ш к и н (входя) . Поздравляю, вы невеста! Дантес просит вашей руки.

Екатерина выбегает из гостиной, за ней Натали.

(Россету.) А Дантес-то каков!

Просцениум. Выходят К а р а м з и н ы и В я з е м с к и й, с другой стороны Г е к к е р н в окружении н е с к о л ь к и х о ф и ц е р о в и д а м. Появляется М о л в а.

М о л в а. Я вся как на иголках… Никогда еще, с тех пор как стоит свет, не подымалось такого шума… Содрогается воздух во всех петербургских гостиных — Геккерн-Дантес женится!.. От этой вести меня даже жжет в груди… Мне нужны подробности! Ну, сделайте дружбу, подробности?..

С о ф и. Кто смотрит на посредственную живопись, если рядом — мадонна Рафаэля! А вот нашелся охотник до этой живописи… ее дешевле можно приобрести.

К а р а м з и н а. Прямо невероятно!.. Жениться на старой деве, бесприданнице и к тому же не очень-то красивой?!

В глубине сцены появляется П у ш к и н, медленно прохаживается.

С а ш к а. Катрин так долго играла роль посредницы, стала, в свою очередь, возлюбленной, а теперь будет и супругой.

С о ф и. Она не смеет и поверить, что все это не сон… Бедный Дантес!

В я з е м с к и й. Сей брак по рассудку, а не по любви и довольно двусмысленный. Пушкин выглядит обиженным за жену — Дантес больше за ней не ухаживает.

С о ф и. И Натали стала ужасно нервной. Когда говорит о замужестве сестры, даже голос у нее прерывается.

К а р а м з и н а. Нам известны все обстоятельства… как можно обливать грязью Натали?

П у ш к и н. Врагов имеет в мире всяк, но от друзей спаси нас, боже!.. (Проходит.)

М о л в а (Геккерну) . Прошу и вас, господин Геккерн, мне рассказать…

Г е к к е р н. Мой сын закабалил себя на всю жизнь, чтобы спасти репутацию любимой женщины. Он предпочел безвозвратно связать себя с единственной целью — не компрометировать госпожу Пушкину… Великое самопожертвование!

М о л в а. Как благородный рыцарь… приносит в жертву своей любви счастье своей жизни… Это какая-то тайна любви, это Бальзак, это Виктор Гюго… Это возвышенно! «Великое самопожертвование!..» Эту легенду мне надобно скорее распространить в обществе.

Д а н т е с. Мерси! (Идет к Карамзиным.) Я дружен с вашим семейством. В вашем доме мне всегда было так легко и приятно. Прошу Александра оказать мне честь — быть моим шафером на свадьбе.