Борис Штейман - Пьесы

С т е н и ч. Ни в коем случае!

М е д с е с т р а. Ладно, пойду. Скажу Сергею Николаевичу, что ничего выведать у вас не удалось. Вы самовольно капельницу отключаете. Это нехорошо. Вас могут выписать за нарушение режима. Вы в курсе?

С т е н и ч. В курсе.

М е д с е с т р а. Мое дело предупредить. А там, как знаете.

С т е н и ч. Спасибо за заботу. Ценю.

М е д с е с т р а. Вообще-то с вами интересно разговаривать. Может, еще когда зайду. Не хворайте! Пока! ( Уходит .)

Входит Сергей Николаевич. В дальнейшем С.Н.

С т е н и ч. Медперсонал косяком повалил.

С. Н. Ну что это еще за блажь, скажите на милость? У вас была отдельная палата, постоянный пост. Как у какого-нибудь весьма платежеспособного больного. Что вы делаете такое лицо? Постоянный пост — это не то, что вы думаете. Это прикрепленная медсестра. И вдруг мне докладывают, что вы перебрались в зоомагазин! Да еще прихватили с собой кровать! В больнице только об этом и разговоров. Мне еле удалось замять этот, мягко говоря, инцидент. ( Морщит брезгливо лицо .) Мало того, что здесь антисанитария и жутко воняет ( Принюхивается. ) этими, как их… бурундуками, так еще мне пришлось пилить через весь город, чтобы вас осмотреть.

С т е н и ч. Я вас об этом не просил.

С. Н. Да, действительно, не просили. Но не забывайте, я давал клятву Гиппократа. К тому же выяснилось, что мы с вами заканчивали одну школу. Правда, я лет через десять после вас. Но это неважно. Все выпускники Гарварда должны помогать друг другу.

С т е н и ч. Мы не выпускники Гарварда. И откуда выяснилось, что мы заканчивали одну школу?

С. Н. Из вашей истории болезни.

С т е н и ч. Ничего такого я не сообщал.

С. Н. Сообщали. Вы просто не помните. Вы тогда совсем плохой были. Кстати, помните, мы с вами последний раз говорили о трусости?

С т е н и ч. Не помню.

С. Н. Я вам еще тогда сказал: ну кто в детстве не трусил? И стоит ли из-за этого сыр-бор заводить?

С т е н и ч. Не помню.

С. Н. Вы знаете, я даже как-то описался один раз с перепугу! Хотел сказать, обоссался, но некультурно бы получилось. Тоже большие ребята, нас больше было, а труса спраздновали. Я, как вспоминаю тот случай, так смеюсь до упаду!

С т е н и ч ( с натянутой улыбкой ). Я же вам не рассказывал про тот случай.

С. Н. ( устало ). Да не рассказывали, не рассказывали, а я знаю… Вы думаете, что у вас все было уникально, должен вас разочаровать, у каждого второго такая же история, а у каждого первого похожая на историю каждого второго…

С т е н и ч. А почему они тогда к вам пристали?

С. Н. Да потому, что один из нас бросал камешки в окно своей подружки, чтобы она вышла. А ее тетка разоралась и подумала на одного из этих больших парней. Ну и нажаловалась участковому.

С т е н и ч. Ну тогда за дело.

С. Н. От этого не легче.

С т е н и ч. Вообще-то не надо этих дурацких намеков. Ничего такого со мной не было.

С. Н. А я и не намекаю. С чего вы взяли? А помните, как Колобка запирали в туалете?

С т е н и ч. Какого Колобка?

С. Н. Да бросьте вы притворяться! Директора школы так называли… за глаза, конечно. Школа-то была не простая. Сановные детишки. Умение требовалось и от бабушки уйти, и от дедушки по прозвищу КГБ.

С т е н и ч ( устало ). Ну помню, помню Колобка… Но ведь вы-то на десять лет позже учились, его уже сняли к этому времени.

С. Н. Все правильно. А легенды на что? А мифы? Кагебешники тогда всю школу наводнили! Вачковский с друзьями выпустили какой-то то ли журнал рукописный, то ли бюллетень. Безобиднейшая штука по теперешним временам, а тогда вон из школы с волчьим билетом! Усатого-конопатого тогда уже не было. Повезло! А то бы покруче врезали! Может, не так все было?

С т е н и ч. Не знаю… Вроде бы так… А зачем все эти псевдовоспоминания? Психотерапия? Я вроде бы еще не совсем…

С. Н. ( смеется ). Кто бы сомневался! Совсем — это когда святой истинный крест, а на самом деле — чистой воды шизофренический бред! Вот, к примеру, число три и справа два нуля. Что это по-вашему?

С т е н и ч. Ну при чем здесь это? Ну триста, ну и что?

С. Н. ( довольно ). Вот именно, что триста! А на самом деле? Правильно! Зоомагазин! Ладно, отдыхайте! А то я вижу, вы малость переутомились…

Большая комната, в которой происходила первая встреча. По-прежнему на стене большая карта, но она вся исписана граффити. В комнате Каминский, Дореев и Барков. За шкафом дремлет Темкин.

К а м и н с к и й. Ну что будем делать, голуби? Стен в больнице, когда выйдет неизвестно. Будем разбегаться?