Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Здесь также присутствует интересный подход к субъективности. Мы не просто видим ночные кошмары Сени и Геннадия — нам приоткрывают внутреннюю противоречивость натуры Геннадия (как в сцене, когда он теряется в лабиринте стамбульских улочек). Однако, помимо непосредственных форм субъективности, в фильме используются еще две. Во-первых, есть несколько моментов, когда звук намеренно искажается, приближая нас к тому, как чувствует себя персонаж. Иными словами, мы слышим не звуки реального мира, а то, что слышит герой. И кульминационный момент использования приема — когда мы слышим его, героя, мысли. Обычно если мы слышим мысли героя, то герой этот положительный, а мысли передаются голосом за кадром. В «Бриллиантовой руке» же мы слышим мысли Сени, Геннадия и жены Сени в разные моменты повествования. Как только звуки реального мира исчезают, заставляя ближе присмотреться к персонажу, то, что мы слышим их мысли, делает их ближе и понятнее, чего бы не случилось, если бы мы просто наблюдали за их действиями на экране.

Сценарий Эмиля Брагинского, Эльдара Рязанова по мотивам пьесы «С лёгким паром! или Однажды в новогоднюю ночь...»

Режиссер Эльдар Рязанов

«Ирония судьбы, или С легким паром!» — двухсерийная лента, ставшая не только самым популярным телевизионным фильмом: для многих просмотр его является неотъемлемой частью празднования Нового года. Фильм, в котором на равных присутствуют и драматическое, и комическое, и романтическое начала, наглядно демонстрирует причины зрительской любви к хорошей истории: яркие, отчетливо выписанные образы, вызывающие глубокую личную симпатию у аудитории герои; необыкновенно смешной сюжет и совершенно непредсказуемый финал. Всякий раз, стоит нам подумать, что мы точно знаем, что произойдет в следующий момент, история делает неожиданный поворот. Мы продолжаем строить догадки, переживать, смеяться и плакать над сюжетом и героями.

Театральные корни «Иронии...» нет-нет да и проглядывают в фильме. От этого призвано уберечь вступление, представленное сценами на улицах Москвы, на вокзале и в аэропорту, долгие прогулки и даже эпизод в машине, заканчивающийся аварией и комической ситуацией. Несмотря на это, истоки фильма все-таки лежат в театральной пьесе и предполагают длинные сцены с одновременным участием двух, трех или четырех персонажей в одних и тех же декорациях. Однако характеры, обстоятельства, конфликт и, конечно же, остроумие преодолевают сценические рамки. У нас есть отчетливая завязка — два интеллигентных человека сталкиваются в коллизии, порожденной внешними силами, и это столкновение позволяет им раскрыть нечто новое в себе и изменить свою жизнь. В этом, а также в остроумных репликах героев и даже соперника главного героя можно отметить сходство «Иронии...» с пьесами Ноэля Кауарда, а именно с драмой «Частные жизни». Да и сам фильм в определенном смысле является доказательством тезиса о том, что «случиться может все, что угодно». Это — своеобразный ответ на вопрос о том, что могут сделать любовь и судьба с, казалось бы, вполне устроенной жизнью?

Пока Павлик ищет дорогу в лабиринте московских улиц, нас знакомят с Галей и Женей. Она хочет отпраздновать вместе с ним Новый год, и у нее, кажется, особые планы. Не совсем понимая, что это значит, он вскоре вынужден признаться, что да, собирается сделать ей предложение. Он вручает ей ключ от своей квартиры, и они строят планы на совместное празднование. Потом он звонит матери. Матери Галя не особенно нравится, однако она убеждена, что если сын сейчас не женится на ней, то не женится вообще. После чего говорит Жене, что Павлик пригласил его на традиционные предновогодние посиделки в бане. Женя решает идти, и там, встретившись с друзьями, сообщает о том, что у него есть невеста. Те тут же предлагают отметить это дело, и все крепко набираются.

Четверо друзей едут провожать Павлика в аэропорт — он улетает из Москвы в Ленинград. Но происходит путаница, и в самолете оказывается спящий Женя. По прилету он берет такси, называет собственный адрес и оказывается, что точно такой же дом на такой же улице есть и в Ленинграде. Даже ключ подходит к замку, и пьяный Женя вваливается в чужую квартиру. Надя, придя домой, обнаруживает в своей спальне незнакомца без штанов, который мертвецки пьян и спит. С великим трудом ей удается-таки объяснить ему, что это не его квартира и не Москва.