Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Многие фразы из фильма, что называется «ушли в народ», так что понятно: диалоги удались. Отчасти это объясняется циничной иронией, заключенной в большинстве из них. Самые памятные цитаты произносит не Сеня, который на протяжении большей части фильма сохраняет наивность. Однако он окружен циниками вроде управдомши, безапелляционно заявляющей, что если где собака и друг человека, то «у нас управдом — друг человека». Блестящие фразочки самого циничного из персонажей, Лелика, чрезвычайно популярны в народе — «Шампанское по утрам пьют либо аристократы, либо дегенераты», «Если человек идиот — то это надолго!»

Отличный диалог между офицерами милиции: «У меня есть идея: а что, если? — Не надо. — Ясно. А мы можем? — Не можем. — Хорошо. А если я... — А вот это попробуйте». Во время этого диалога не произносится ни одной законченной фразы, но хронометраж и намеки, которые отметаются противоположной стороной, — остроумное обыгрывание разработки хитроумного плана, как использовать Сеню и при этом избежать опасностей и поспешных решений.

Обе песни также стоят упоминания в контексте диалогов, так как их текст очень подходит персонажам, которые их исполняют. Геннадий поет «Остров невезения», точно предсказывая все неудачные попытки застать Сеню врасплох. Сенина «Песенка про зайцев» повествует о беззащитных зверушках в мире опасных хищников — прямая аллюзия на него самого — и сопровождается припевом «А нам все равно», который тоже намекает на положение Сени: да, я знаю, что это опасно, но буду идти до конца.

Начиная с кадров, когда Сеня, покидая СССР, оказывается «за решеткой», и сцены, где сперва мальчик, а потом Геннадий, идут по воде, визуальный ряд картины содержит немало дивных и очень смешных моментов. Использование в некоторых местах ускоренной съемки придает картине неуловимый шарм немой комедии, что особенно уместно для придания легкого комического эффекта как отдельным эпизодам, так и повествованию в целом. В отличие от монтажных склеек, обеспечивающих схожий эффект «прошло столько-то времени», ускоренная съемка усугубляет нарочитость происходящего. Прямо на поверхности то, что мы видим, — ненастоящее, оно не движется со скоростью, с какой живет реальный мир, и эта искусственность придает свободу комической стороне повествования. Мол, не воспринимайте это всерьез.

Многие визуальные приемы несут дополнительную смысловую нагрузку. Так, когда Геннадий теряется в стамбульских улочках, они явственно становятся уже и заполняются людьми, что вполне отражает его внутреннее состояние. Страшные сны Геннадия и наркотическая дрема Сени представлены совершенно субъективно, полностью отражая глубинные страхи героев.

Лучшие драматические сцены картины — те, в которых участвует супруга Сени. Первая — когда она сомневается, что он говорит правду о гипсе и переломе, и заставляет его во всем признаться. Эта сцена также является блестящим примером использования драматической иронии — ведь нам известно, что он дал обещание ничего не рассказывать. Потом она неверно трактует слова мужа, полагая, что его перелом куда серьезнее, чем он говорит. Он не спешит разубеждать супругу, и венчает сцену момент, когда она забирает бутылку и рюмку. Вторая сцена является своеобразным резонансом первой. Когда она находит деньги, пистолет и вырубившегося мужа, она вовсе не подозревает его в неверности — на эту мысль ее наталкивает управдом. Сама же она предпочитает верить, что он — шпион и выполняет секретное задание, но не по своей воле, а потому, что его вынудили. Сцена с громилой в «Плакучей иве» — тоже прекрасный пример. Соль эпизода в том, что громила принял Сеню за другого, за своего старого приятеля. Всего за несколько минут экранного времени нам проигрывают ситуацию Сени и Геннадия, только наоборот. В то время как Геннадий притворяется другом, а на деле его следует опасаться, участник этого маленького эпизода, который поначалу кажется угрозой, оказывается вполне благодушным и ничего страшного не замышляет.

Отличительной особенностью фильма является нарочитый комизм эпизодов. Этот прием тем более необычен для картины, создатели которой желают донести до зрителя несколько больше, нежели просто рассказать забавную историю, поскольку предполагается, что такой фильм должен содержать дополнительную смысловую нагрузку. Нарочитые эпизоды характерны для жанра экшен, фильмов с обилием спецэффектов, картин на спортивную и военную тему, мюзиклов и комедий. Эпизод с «кукурузником» в триллере «К северу через северо-запад» — именно такой, он демонстрирует, что страху можно нагнать и посреди кукурузного поля. Очень многие эпизоды «Бриллиантовой руки» также отличает нарочитость и подстроенность, однако здесь эффект будет комическим. Например, сцена рыбалки у Белой Скалы, в принципе, не нуждалась в стольких попытках оглушить Сеню или в кадрах, где Лелик теряет водолазный костюм. Без них история бы двигалась куда быстрее, но потому, что они забавны и смешат, под них отводится экранное время. Когда надо занять и развлечь аудиторию, нет ничего лучше подобных эпизодов. К таковым относятся обе песни, ночные кошмары героев, танец Анны и летящий по воздуху автомобиль в финале.