Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Главная закладка в фильме — гипс на руке Сени. Его аккуратно наложили, запрятав туда золото и бриллианты. Начинается использование закладки еще на таможне, где Сеня изо всех сил пытается сдаться, пройдя через линию контроля дважды. Потом тем же гипсом Сеня стукнет по голове первого милиционера, и в финале, когда контрабандисты снимут-таки гипс, обнаружится, что в нем ничего нет. Гипсовая повязка «сыграла» и в коде фильма, когда Сеня на самом деле сломал ногу.

Другие заметные примеры использования закладки — турецкая аптека и мошенники, тщеславие и манерность Геннадия и татуировка милиционера. Пистолет, заряженный холостыми патронами, тоже выполняет роль закладки. Сначала он просто придает Сене уверенности в новом для него качестве шпиона, потом Сеня целится им в Лелика, а под конец он попадает в руки преступнику, но по понятной причине оказывается бесполезным.

Можно предположить, что задел на будущее — часто используемый прием в фильме, где герои то и дело строят всяческие планы. С самого начала, когда Сеню отправляют в круиз или когда Геннадий пытается улизнуть от прочих экскурсантов в Турции, и потом, когда Лелик рисует от руки карты и тщательно высчитывает время, мы постоянно держим руку на пульсе того, что случится с героями в обозримом будущем. Сеня соглашается стать «живцом» и никому не рассказывать об этом — и это тоже задел на будущее. Разумеется, ему тут же придется испытать эти обещания на прочность, уклончиво отвечая на расспросы заподозрившей неладное жены. Хитроумный план, согласно которому Анна должна заманить Сеню в гостиничный номер, — один сплошной задел на будущее; начиная с первой же их встречи и «одной таблетки достаточно», записки, того, как Сеня и лейтенант обсуждают записку, его появления в гостинице, условного сигнала для милиции — гаснущих окон и путаницы с появлением жены Сени в сопровождении управдома. На каждом шагу нам дают понять, чего можно ожидать, но это вовсе не означает, что происходящее совпадет с нашими ожиданиями.

Подобно красоте, правдоподобие тоже возникает в глазах смотрящего. И поверят ли зрители происходящему на экране, зависит от создателей фильма.

«Поверят» — вовсе не означает, что они решат, будто перед ними реальная история про реально существующих людей. С самого начала нас приводят в мир, который живет по своим законам, определяющим, что есть «реальное» и что реалистичное. Как только повествованию задаются тон и стиль, их необходимо выдерживать. С самого начала, в сценах с планом контрабандистов, дочкой Сени и диалогом с турецкой проституткой нам показывают свой, особый мир и предлагают в него поверить. Как только мы это делаем, все события кинофильма оказываются вполне достоверными внутри этого мира. Разумеется, все в нем кажется придуманным (в лучшем смысле этого слова), однако в происходящем есть своя внутренняя логика. Поскольку мы понимаем, чего хочет Сеня, его действия кажутся нам логичными: он поступает так, как велят люди из милиции, боится за себя — правда, часто пугается не тех, кого следовало бы, он принимает пистолет, заряженный холостыми патронами, чтобы можно было хотя бы припугнуть, он желает ехать к жене и детям, когда они его покидают. Планы Геннадия и Лелика отчего-то не кажутся такими уж убедительными даже на первый взгляд. Они слишком сложны, цели их не очень ясны — но, судя по тому, что мы с самого начала узнаем о контрабандистах, вполне соответствуют логике их мыслей, так что у зрителя не будет соблазна сказать «я так и знал». Просто все герои действуют сообразно своему характеру.

Контраст между действиями и занятиями героев в полной мере представлен сценами в ресторане «Плакучая ива». Для Сени сам ужин и в особенности обильные возлияния — всего лишь занятие. Он празднует в компании друга и принимает протянутый им напиток за дружеский жест. Для Геннадия же все вышеперечисленное — действия, ведь он стремится напоить Сеню «до кондиции», чтобы потом напустить на него Лелика. Каждая порция пива, коньяка или водки неслучайна. Значит, для него это — действия.

Очень показательны в этом смысле песни, исполненные в фильме. Вообще обе песни — скорее занятия. Первая, которую поет Геннадий на палубе круизного корабля, исполняется ради веселья и в знак дружеского расположения. Больше никакой подоплеки у нее нет, она никак не связана с его планами контрабандиста. Все, кажется, просто. Вторая же песня, которую поет Сеня на сцене ресторана, в каком-нибудь другом фильме могла бы стать действием. Функция песни в контексте этой истории — воспрепятствовать Лелику, спрятавшемуся в кустах, застать Сеню врасплох. Знай он, что на него охотятся, он исполнил бы песню, дабы привлечь к себе внимание и тем самым избежать ловушки злодеев, как в сцене аукциона в фильме «К северу через северо-запад». Но из-за того, что Сеня понятия не имеет ни о планах контрабандистов, ни о ловушке, песня превращается в такое же занятие, как и та, что пел на палубе Геннадий.