Исидор Шток - Драмы

В кабинете вице-адмирал Б а р о в, контр-адмирал Щ е р б а к и агент по поставкам мистер Л а й ф е р т. Все трое примерно одного возраста — им по пятьдесят лет. Широкий шрам от виска до подбородка пересекает лицо Щербака. Баров седой, подтянутый, суховатый. Лайферт в просторном сером костюме со значком «V» в петлице, веселый. Слуга Лайферта держит в руках длинную плоскую коробку.

Л а й ф е р т. Разрешите, дорогой контр-адмирал, в знак моего уважения и дружбы поздравить вас с пятидесятилетием, пожелать долгих лет жизни, здоровья, победы над нашим общим врагом! Желаю вам долго, счастливо жить после победы.

Б а р о в. Вы можете поздравить контр-адмирала заодно и с орденом. Контр-адмирал награжден сегодня орденом Ленина.

Л а й ф е р т. Тогда примите мои двойные поздравления! От имени пароходной компании «Братья Пэнз», интересы, которой я здесь представляю, разрешите передать этот небольшой подарок. (Делает знак слуге.) Раскройте.

Слуга раскрывает коробку и вынимает маленькие макеты судов.

Это океанские транспорты, входящие в состав каравана, плывущего к нашим берегам. (Прикрепляет макеты, к карте.) «Пэтриот», «Корделия», «Питсбург», «Магдалина», «Джексонвилль», «Тексас»…

Щ е р б а к. Передайте мою благодарность «Братьям Пэнз».

Л а й ф е р т. Я знал, что эти игрушки доставят вам удовольствие. (Делает знак слуге, тот уходит.)

Щ е р б а к (наливает коньяк в рюмки) . Прошу!

Л а й ф е р т. За победу! За вас! За вашего сына капитан-лейтенанта Щербака, храброго продолжателя славной династии!

Щ е р б а к. За наших союзников!

Л а й ф е р т. У меня нет сына. Но у меня есть младший брат. Он мне дороже сына. Он убежал из дому и поступил добровольцем на флот, тоже хочет участвовать в битвах за Россию. Будем надеяться, что этот караван — прекрасный пролог к открытию второго фронта в Европе. Мы докажем господам Тафтам и прочим изоляционистам реальность Северного морского пути, мы заткнем их собачьи глотки! (Барову.) Я увижу вас еще, вице-адмирал?

Б а р о в. Вряд ли. Сегодня улетаю. Вызывает Москва.

Л а й ф е р т. Передайте привет Москве. Скажите, что Лондон и Вашингтон тронулись. Тронулись к вашим берегам.

Б а р о в. Наши берега известны своим гостеприимством. Надеюсь, что это путешествие будет благоприятно для всего мира.

Л а й ф е р т. И неблагоприятно для негодяя Гитлера. (Жмет руки, уходит.)

Б а р о в. У тебя утомленный вид. Не спал?

Щ е р б а к. Мало. Только закрыл глаза — поздравления. Из Москвы, с Балтики, из Владивостока, с Черного моря…

Б а р о в. Недоволен?

Щ е р б а к. Очень доволен, Володя. Очень! Но как-то не привык… Пятьдесят лет, шутка!

Б а р о в. Недавно еще мы с тобой мальчишками были, краснофлотцами… А теперь ты уж дед. Сколько лет внуку?

Щ е р б а к. Девять.

Б а р о в. Тоже Тимофей?

Щ е р б а к. Да. Тимофей Николаевич Щербак.

Б а р о в. Сноха здорова?

Щ е р б а к. Живет с мальчишкой в Ульяновске, тоскует, мужа ждет, отчаянные письма пишет, сюда рвется. Ведь она врач.

Б а р о в. Есть для тебя еще один подарок. Военный совет решил откомандировать в Самарканд, в Военную академию, десять боевых командиров, проявивших себя хорошо здесь, на Севере. Нужно и о будущем подумать, мало ли что предстоит!

Щ е р б а к (стараясь понять, к чему клонит Баров) . Правильно.

Б а р о в. И среди этих десяти боевых командиров твой сын Николай. Он храбро воевал, пусть теперь поучится, флотоводцем будет. Недаром твою фамилию носит.

Щ е р б а к. Почему же меня не спросили?

Б а р о в. Насколько я помню, совершеннолетие в восемнадцать лет. А ему двадцать девять. Завтра отправляться. Корабль сдаст стажеру. Приедет в Москву, оттуда завернет в Ульяновск, заберет Киру, мальчишку — и в Самарканд. Ты чего надулся?

Щ е р б а к. Не поедет он.

Б а р о в. Прикажут — поедет.

Щ е р б а к. Я его не пущу.

Б а р о в (вскипел) . Как это ты его не пустишь? Он что, не военный моряк? А ты не контр-адмирал?

Щ е р б а к. Вот потому что контр-адмирал, и не пущу. Как это выглядит? Едва год повоевал — в тыл? Почему же вы ставите меня в такое положение? Как он своим товарищам в глаза будет смотреть? Мне что, каждому офицеру, каждому матросу нужно объяснять, что без моего участия, меня не спросив, его — в академию?

Б а р о в. О себе думаешь? Не о флоте, не о войне, не о сыне — о себе.

Щ е р б а к. Я за Красный флот пролил свою кровь еще в гражданскую. Никогда я не нарушил ни одного приказа. И сейчас я думаю не о себе.

Б а р о в. Ты мне свою автобиографию не рассказывай, я ее не хуже тебя знаю. Перед войной все равны.