Исидор Шток - Пьесы

Т а т а. Об университете не надо, а о лодке нужно. Расскажи о твоем командире. О старпоме. О штурмане. Обо всех, с кем ты видишься ежедневно, с кем плаваешь, разговариваешь. Ты куришь?

С е р г е й. Курю.

Т а т а. Ты еще ни одной папиросы не выкурил.

С е р г е й. Я стеснялся. У меня такие плохие…

Т а т а. У папы есть «Северная Пальмира».

С е р г е й. Потом. Я тебе про Валерку расскажу, хочешь? Ты бы не узнала его теперь. Какой он стал бравый, ловкий. Он спортсмен. Да-да, легкоатлет. Стометровку за одиннадцать с половиной секунд делает. А зимой у нас была гонка патрулей. На лыжах с полной боевой выкладкой. Он первое место занял. Я из него трюмного машиниста сделал. Мы с ним в очередь стоим на посту погружения и всплытия. Это знаешь какой ответственный пост? От него вся жизнь лодки зависит. Он очень способный, Валерка. А командир у нас строгий. Рыжий, представь себе, рыжий, в общем, каштановый. Усики такие, тридцать два года, уже пожилой. Жена к нему приезжала из Одессы, интересная, зубной врач. Ребята у нас замечательные. Да и офицеры… Повезло мне, что с ними судьба свела. Еще как повезло! С такими людьми куда хочешь не страшно вместе идти. Куда хочешь! И все разные. Вот, например, Бабаев — штурман. Ну что за человек! Энциклопедист, все на свете ему известно. К себе всегда в каюту пускает, я у него книги читаю. Он даже ключ мне от своей каюты дал. С помощником у меня отношения сложные, он меня как-то на берег не пустил. Он строгий, но справедливый, я бы сказал — исключительный человек. Я на него обозлился, в общем, зря, хотел тебе фототелеграмму отправить. Валерка как раз от матери денежный перевод получил… Все. Больше не скажу ни слова. Мы просто будем считать с тобой, как стучат секунды. Так-так-так-так. Ну, дай мне папиросу. Ничего, если я лягу на одеяло? (Ложится поперек кровати, свесив ноги.)

Тата подает ему папиросу, зажигает спичку.

(Курит, пускает дым в потолок.) Ты ведь не знаешь цену этим секундам, их у тебя никто не отнимает. Поэтому и не знаешь.

Т а т а. Серенький, уже двадцать.

С е р г е й. Пройдет время, мы поедем с тобой по всей стране. Я ведь еще нигде не был, почти ничего не видел, только в кино. А там Сибирь, Алтай, Урал… Пока я тут служил на Балтике, там у вас новые моря появились — Куйбышевское, Сибирское. Реки морями стали. Почему, когда человек помечтать хочет, он прежде всего о море думает?.. И к Черному морю поедем. Через канал Волга — Дон, через Азовское море… Ну, кому плохо, скажи, кому плохо, если нам с тобой сейчас так хорошо? Ну, положи голову вот сюда, на грудь ко мне.. Какие у тебя волосы… Завтра в шесть подъем, поверка… А впереди целая ночь. Кто знает, кто знает… «Я буду ждать тебя опять лет восемь… А после этого еще лет пять…»

Стук маятника. Комочком, положив голову на грудь Сергею, лежит Тата. Ветер раскачивает фонарь за окном. С е р г е й встает, осторожно поднимает Тату, держит ее на руках, кладет на кровать и уходит. Тата тихо лежит.

Луг весь в цветах. Яркое солнце. Прозрачные облака. Самолет в небе. Колосится рожь, по которой плывут комбайны. Вьется дорога. Грузовики бегут по ней. Мост через реку. Серебряные отблески солнца на воде. И опять цветы…

За окном светает. С каждой минутой становится все светлее и светлее. Дождя нет, луны тоже. Серый северный рассвет. Т а т а с открытыми глазами лежит на одеяле. Рука ее тянется к часикам на тумбочке. Она смотрит на них, затем почему-то целует их, медленно поднимается, засовывает ноги в шлепанцы, подходит к окну, долго глядит на Якорную площадь, подходит к зеркалу, смотрится. Берет с тумбочки бокал, в котором цветы без воды. Выходит в столовую. Сцена поворачивается. В столовой все так, как было вчера вечером. Даже горит люстра над столом. Тата гасит свет, приносит из ванной воду в бокале, ставит цветы на стол и громко декламирует.

Т а т а. «…Придет на берег наш. Я буду ждать!»

Раскрывается дверь, и входит В л а д и м и р Б о р и с о в и ч Ч е м е з о в, контр-адмирал, отец Таты. Он очень устал, видно, у него была бессонная ночь. Снимает фуражку, смотрит на Тату.

Ч е м е з о в. С кем это ты разговариваешь?

Т а т а. Я пела.

Ч е м е з о в. Как рано встала. Ну, здравствуй, стрекоза. (Смотрит на столовые часы.) Половина восьмого.

Т а т а (целует его) . Они стоят. Я их чинила, но это невозможно. Как же ты устал, голубчик! Сейчас я чай поставлю. Ах да… у нас нет чая, я не успела купить.

Ч е м е з о в (вынимает из кармана пачку) . А я успел.