Исидор Шток - Пьесы

С и м о ч к а. Что за человек пришел к папе?

Х у с а и н. Не знаю. Может, его брат.

С и м о ч к а. У него нет братьев. Мне кажется, что я его где-то когда-то видела.

Х у с а и н. Вспомни…

С и м о ч к а. Он на меня не похож?

Х у с а и н. Нет. На тебя никто не похож. И ты ни на кого не похожа. Только на нашу дочку Лизку. Поэтому я так вас обеих люблю.

С и м о ч к а. Слушай, а когда мы поженимся? Нашей дочке уже два года, а мы с тобой все еще не женаты.

Х у с а и н. Когда я кончу девятый и десятый класс.

С и м о ч к а. А где будет наша свадьба?

Х у с а и н. Мы распишемся во Дворце бракосочетаний напротив стадиона «Динамо», в магазине «Аист» я куплю себе черный костюм, а тебе фату, и белое свадебное платье, и белые туфли. Этот дом сейчас достраивают и откроют через полгода.

С и м о ч к а. Только через полгода!

Х у с а и н. Тогда я окончу сразу девятый и десятый класс.

С и м о ч к а. А банкет мы закажем в ресторане «Бега», там у папы много знакомых. Мы позовем на свадьбу наездников, жокеев, футболистов…

Х у с а и н. Маляров и прораба. И к нам приедут мои родственники из Уфы.

С и м о ч к а. У тебя их много?

Х у с а и н. Человек двести, не больше.

С и м о ч к а. Куда же мы их посадим?

Х у с а и н. Они принесут с собой седла.

С и м о ч к а. Поклянись, что мы так и сделаем.

Х у с а и н. Чем?

С и м о ч к а. Поклянись Петровским парком, Дворцовой аллеей, Верхней и Нижней Масловкой, Петровско-Разумовским проездом и Мишиным проездом, Планетной, Пневой и Красноармейской улицами.

Х у с а и н. Клянусь! И городом Салават Юлаев клянусь!

Они целуются, а мы возвращаемся опять в домик, в маленькую комнатку рядом с залой. Здесь живут С о н я и С к р ы п ч е н к о. Он лежит на кровати, она около него.

С о н я. Вот мы и приехали из Краснодара. Ты не сердишься на меня, Скрыпченко?

С к р ы п ч е н к о. Если бы я на тебя рассердился, я бы тебя убил. А ты, видишь, живая.

С о н я. Милый мой, какой ты добрый, какой ты прекрасный… Некрасивый, маленький, с баками, с глазами навыкате, нервный, вспыльчивый, сумасшедший… Как я тебя люблю, Вася, как я тебе благодарна за то, что ты такой…

С к р ы п ч е н к о. Не ври, не ври, я тебя насквозь вижу.

С о н я. Конечно, видишь. Да я от тебя ничего и не скрываю. Что бы я делала без тебя.

С к р ы п ч е н к о. Другого бы дурака нашла.

С о н я. Нет, такого дурака я не нашла бы… Никогда… (Она ласкает его, целует.)

С к р ы п ч е н к о. Тише, мама услышит… Дети вокруг…

С о н я. Им не до нас. Они спят. Они заняты…

А в зале сидим м ы с А н н о й Н и к о л а е в н о й. В колыбели спит ее правнучка Л и з к а.

А н н а. Ну что делаешь, студент? Чем занимаешься? Что пишешь?

Я. Хочу, Анна Николаевна, написать большую пьесу. О вашем доме, о вашей семье, обо всех Охотниковых, о Петровском парке…

А н н а. Что ж, напиши. А мы посмотрим…

Я (решился наконец) . Анна Николаевна! Погадайте мне! Я знаю, вы никому не гадаете и даже сердитесь, когда вас просят. Но мне вы погадайте, мне это просто необходимо.

А н н а. Ну уж садись, слушай… (Достает карты, тасует, дает мне снять, затем раскладывает.) Все у тебя, милый друг, будет хорошо. Найдешь ты счастье, и любовь найдешь, и будет у тебя дочь, и родит она тебе двух мальчишек-близнецов, и принесут они тебе и довольство, и радость, и утешение… И будешь жить ты с нами тут, в Петровском парке…

Свет меркнет. Издалека звучит песня о Петровском парке, и видно, как за окном раскачиваются темные ветки деревьев, освещенные луной.

Я — мне 67 лет.

АННА НИКОЛАЕВНА ОХОТНИКОВА.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ СКРЫПЧЕНКО.

НИКОЛАЙ СКРЫПЧЕНКО — его внук, 19 лет. Играет актер, который во втором акте играл Сергея.

ЕЛИЗАВЕТА ХУСАИНОВНА ТУЛЬСКАЯ — правнучка Анны Николаевны. 32 года. Знаменитая певица. Играет актриса, которая во втором акте играла Симочку.

ЛЮБОЧКА — дочка Елизаветы, 12 лет.

СИНЬОР ДЖУЛИО АППЕНИНИ.

ЧЕЧИЛИЯ — его жена.

ГИД — девушка, 22 лет.

РОДСТВЕННИКИ, СОСЕДИ.

Я. И вот опять я здесь, на этой скамейке возле Петровского парка, теперь Военно-воздушной академии имени Жуковского. И вдали мой Ленинградский проспект, и ленты машин, и вертолеты в небе, и осень, и мне шестьдесят семь лет, столько же, на сколько я и выгляжу… И я на пороге старости, и большая часть моей жизни прожита, и многих моих товарищей и сверстников уже нет… А жизнь — ее ведь все время надо начинать сначала, каждое утро сначала. Может быть, тем она и трудна так, и прекрасна. Сейчас закат, солнце садится за вертолетной станцией, я жду прихода Василия Скрыпченко, моего дорогого дружка. Вчера мы условились с ним встретиться на этом месте, как в давние годы… Ярко рдеют канны на клумбе посреди площади Космонавта Комарова. На стадионе «Динамо» идет игра. Мимо скамьи, на которой я сижу, проходит много людей, но Василия Ивановича нет и нет. Вот, например, уже в третий раз идет девочка, на вид ей лет десять-двенадцать. В косичке белый бант, на шее пионерский галстук, в руке портфель. Она как-то особо внимательно смотрит на меня, а затем, после мгновенного раздумья, садится рядом и робко заговаривает.