Сергей Николаев - Комиссары

С о т н и к о в. Действительно, это — жених моей дочери.

Б у л а т о в. Жених! Жениха придется задержать до выяснения.

И г о р ь. Меня? По какому праву?

Б у л а т о в. Сдайте оружие!

И г о р ь. Вы… я… Ответите за это!

Б у л а т о в. Именем революции — оружие!

И г о р ь. Я… я подчиняюсь грубому насилию. Но это вам даром не пройдет! Имейте в виду.

Б у л а т о в (забирая пистолет) . Успокойтесь, поручик, а вам, товарищ Коркатов, поручается возглавить советскую власть в этой волости.

И г о р ь. Этого не может быть! Он же неграмотный!

К о р к а т о в. Неграмотный был, когда у вас батрачил. Большевики научили грамоте.

Б у л а т о в (к Сотникову) . Сдадите ему дела.

С о т н и к о в. Мне что… Я не сам… Меня народ избрал… Пожалуйста.

Б у л а т о в. Вот мандат! Решением Казанского военно-революционного комитета вся власть в Кужнурской волости переходит в руки ревкома. Председателем ревкома назначаетесь вы, товарищ Коркатов.

Затемнение.

Весна 1918 года. Площадь в селе Кужнур перед зданием бывшей волостной управы. На крыльце здания вывеска: «Кужнурский волисполком Совета рабочих и крестьянских депутатов».

Через площадь проходят л ю д и, заходят в волисполком. Идет О к с и н а, хотела зайти в волисполком — раздумала. На крыльце появляется К о р к а т о в.

К о р к а т о в. Оксина!

О к с и н а. Что тебе? (Хочет уйти.)

К о р к а т о в. Зачем ты так. Тебе трудно со мной говорить? Я знаю…

О к с и н а. О чем говорить, все сказано.

К о р к а т о в. Ты не хочешь слушать меня?

О к с и н а. Прощай!

Егор преграждает ей дорогу.

Пусти! Слышишь, пусти!

Егор удерживает ее.

Не трогай!

К о р к а т о в. Не хочешь? Любишь и не хочешь? Не обманывай себя…

О к с и н а. Ты меня обманул. Ни одному твоему слову верить нельзя. Пропусти! Не терзай душу!

К о р к а т о в. Не понять мне тебя.

О к с и н а. Ишь какой непонятливый. Думаешь, я свое счастье на горе отца строить буду? Нет, Егорушка, избавь…

К о р к а т о в. Вот оно что?!

О к с и н а. Что? Меня попрекнуть не в чем. Жила без тебя нелегко. Как выстрадала гибель твою, один бог знает. Когда увидела на базаре, глазам не поверила. Страшно стало, страшно и радостно. Радостно, что живой. Когда в каталажку пришла, думала, любишь… А в голове одно: «Не убили бы. Не потерять бы тебя снова». Потом поняла, правду отец сказал: нет у тебя любви настоящей! Нет!

К о р к а т о в. Погоди!

О к с и н а. Чего годить. Ты и сейчас свое. Мало отобранного хлеба, хочешь отцовскую землю и завод к рукам прибрать. Какой он ни есть, а отец.

К о р к а т о в. Ладно. Скажи, много ты добра от него видела? Ведь и твоими слезами и потом земля Савина полита. Коротка у тебя память. Забыла, как тебя силой с Тойметовым обвенчали.

О к с и н а. Егор! Не надо… Пожалей меня…

К о р к а т о в. А мать он мою пожалел? Из-за него она померла в поле.

О к с и н а. Молчи! Молчи!

К о р к а т о в. Память матери не позволяет молчать. А ведь ты ему своя… А какой он с чужими? Сколько мужиков по его милости по миру пошли? Ты спроси, кто о нем в селе доброе слово скажет. Разве Карпов, да и тот в душе ненавидит.

О к с и н а. А тебе что? Больше всех нужно? Что, ты на той земле сам пахать будешь?

К о р к а т о в. Мне ничего не надо.

О к с и н а. Так пусть и живет, как жил. Испокон веков так было.

К о р к а т о в. А теперь не будет. Не позволят ему у мужика изо рта последний кусок хлеба рвать. Не позволят.

О к с и н а. Кто не позволит? Кто?

К о р к а т о в. Люди! Народ!

О к с и н а. Народ… То-то и заступился за тебя народ, когда избили и в каталажку бросили. Эх, Егор! Знаешь ведь — люблю!

К о р к а т о в. Знаю… А что ж Савина защищаешь? По родству? Пойми, людей роднит борьба за правое дело — чужого братом делает, а родного чужим.

О к с и н а. Запуталась я. Сама с собой не в ладу. Отца жаль… А тебя послушала — вроде бы ты прав.

К о р к а т о в. Ну и ладно!

О к с и н а (помолчав) . Егорушка! Хватит тебе у Маршановых ютиться. Переходи ко мне… Не хочешь в церкви венчаться, давай поженимся по-советски.

К о р к а т о в. Подумать надо.

О к с и н а. А что думать. Боишься, люди болтать начнут? На всякий роток не накинешь платок. О нас уже и так давно судачат. Правда, переходи ко мне, Егор! Милый! Кто-то идет. Ну, до вечера.

Коркатов уходит. Оксина встречает А н а н ь е в а.

А н а н ь е в. Здравствуйте, Оксина Васильевна! Какая вы!

О к с и н а. Какая?

А н а н ь е в. Необыкновенная. Все молодеете. И вас не волнует, что Егор Коркатович собирается вашего отца кровного нищим сделать? Ведь это все из-за вас!