Татьяна Доброхотова: Такая карма

– Постойте, – останавливает ее порыв хозяин кабинета. – Хочу вас спросить. Вы что, знаете конкани?

– Кто он такой? – изумлению Натальи нет предела. Какое хитрое имя, или фамилия!

– Это язык, диалект, на нем говорят в южной Индии.

– Не имею представления, у меня только английский и немного французского. С чего вы взяли?

– Вы говорили на нем там, в коридоре, когда упали без чувств.

– Да? Интересно! И что я сказала?

– Kasa Jalle, Rashmi?

– Что это означает?

– Это значит – что случилось, Рашми?

Наталья, конечно, помнит все, что видела во время обморока. Но и что теперь? Отчитываться здесь, перед этим? Она даже толком не знает, перед кем. Последний раз она рассказывала свой приступ Вовке, когда ей было лет десять, таким образом, почти двадцать лет назад. Нет, этот обойдется, она не обязана. Опять вытаращился на нее, даже, кажется, не моргает.

– Мне пора. Не хочу встречаться с врачами со Скорой.

– Еще один вопрос и все. Что вы делали в моем банке?

– На работу пыталась устроиться.

– Куда?

– В отдел внутреннего контроля.

– Я понял. Можете идти, сейчас вас отвезут домой, – мужчина потянулся к телефону.

– Не стоит. Я на колесах.

– Куда вам сейчас за руль, после обморока? Еще где-нибудь отключитесь, а потом скажут, что после собеседования в моем банке вам так плохо стало. Вроде, издеваются у меня тут над безработными. Нет, не пойдет такое, тогда отвезут на вашей машине. Где стоит авто? Не спорьте.

Спорить у нее, правда, нет сил. Аудиенция заканчивается, она, наконец, отправляется на улицу. Возле Пежика уже ждет молодой охранник в форме, из холла, она видела его, когда проходила по первому этажу.

И вот она снова дома, и все еще без работы. Будет ли когда-нибудь конец этому бесконечному, бесплодному поиску? Еще пара дней, и она, забив на все, отправится наниматься уборщицей в ЖЭК, будет мыть подъезды в своем доме. А что – не такое плохое решение. Не всем же начальниками быть, как тот мужик в костюме, что пристально глазел на нее. Нет, какая невоспитанность! Она все же женщина, нельзя так смотреть на постороннего человека. Интересно, кто он вообще такой? Со всеми вопросами – в интернет. Наталья открывает сайт «Полярного» банка. Так, учредители, совет директоров, вот он! Банк принадлежит ему! Господи, каким образом она попала к нему в кабинет? Она же направлялась в кадры! И точно помнит, что упала в коридоре, только-только выйдя из лифта. Странно! И мужик странный. Что за взгляд. И еще было что-то необычное. Ах да, он сообщил ей, что она разговаривает на каком-то индийском языке. Тоже непонятно, до сих пор она считала, что в Индии говорят на хинди. Как он сказал? Кажется, конкани. В таких делах интернет – тоже первый помощник. Ничего себе, в Индии почти столько же языков, сколько и штатов, она даже не представляла. На конкани говорят на юге, в Гоа и Карнатаке. И… что? Ни там, ни там она никогда в жизни не была. Что же получается, во время своих приступов она использует чужой, незнакомый язык? Как такое может быть? Не может, чушь какая-то. Что-то тот мужик перепутал, не дослышал. Но… он произнес те же слова, что слышала в своем сне она сама. Непонятно, лично ей самой кажется, что там, в ее видениях, все говорят по-русски. А посторонние, выходит, слышат другое? Да не было никогда при ней никаких посторонних, если только в детстве, она всегда старалась дотерпеть до дома, когда получалось, конечно. Стоп! Светка несколько раз была с ней во время приступов на работе. Надо срочно позвонить ей и спросить.

– Алло, Наташенька, как ты там?

– Свет, я попозже тебе позвоню, домой, а то Кобра рассердится, что ты болтаешь, а сейчас только на секундочку спросить хочу, – о своем припадке Наталья решила не упоминать, чтобы не волновать подругу.

– Какая Кобра? Теперь она сама подо мной. Вон, сидит, головы не поднимает. Конечно, что ты хочешь спросить?

– Помнишь, когда я несколько раз заваливалась на работе, я тогда что-нибудь говорила?

– В смысле?

– Ну, может, слова какие произносила, предложения?

– Сейчас подумаю. Бормотала что-то, да, всегда.

– А что?

– Знаешь, я несколько раз пыталась разобрать, но так и не поняла ни слова. Это было как-то… бессвязно. Только ты не обижайся, пожалуйста.

– Да нет, что ты! Свет, а как ты думаешь, это мог быть иностранный язык, не русский? В смысле, что это не слоги такие отдельные, а я действительно что-то говорила, на чужом языке? Я сейчас книжку одну читаю, там говорится, что во время таких приступов больные могут запросто заговорить на другом языке.