Татьяна Доброхотова - Такая карма

– Кто тебя обидел, почему ты плачешь? Что случилось, Рашми?

Сегодня я решил заняться делами. Съезжу в банк. Иногда я люблю наведаться туда внезапно, чтобы посмотреть хозяйским глазом, все ли в порядке. Банк «Полярный», собственно, последнее, что у меня осталось. Я продал практически все, что имел. Надоело ежедневно забивать свою голову тем, как заработать еще больше. У меня что-то есть, и хватит, деньги – вовсе не то, к чему я стремился с ранней молодости. Может, как раз поэтому, они всегда доставались мне легко, правда, и также легко уходили. Ладно, от голода в ближайшие десятилетия мне не грозит умереть, это самое главное. Никак только не решу, что делать с «Полярным». Там отличный управляющий, приглядывающий за всем. Дела, вроде, идут хорошо, пока можно оставить все как есть. Продать всегда не поздно. Знакомые часто спрашивают меня, зачем я все распродаю, чего хочу? Может, задумал новый проект? Или желаю поселиться где-нибудь в Майами, как делают сейчас многие, кому хватает средств? Да нет, я никуда не собираюсь. И ответа на такие вопросы у меня нет. Сам не знаю, просто мне уже не интересно заниматься всем этим. Пусть кто-нибудь другой крутится, нервничает, старается. Но отвечать так вопрошающим – бессмысленно. Они все равно не верят, подозревая, что я затеял нечто грандиозное, скрывая от всех. Впрочем, это уже их проблемы. В Индии, например, считается, что первую половину жизни человек отрабатывает те грехи, которые нажил в прошлом воплощении, а во второй половине – уже разбирается с тем, что наделал при жизни сам. И вот, если в первой половине жизни много ошибок не понаделано – во второй наступает покой, пустота: все уже сделано, отработано. И тогда человек уже сам должен искать себе новый путь, дело, которым займется, увлечется, иначе, получается: все дела сделаны, все отработано, дальше жить незачем.

Поеду, посмотрю, как там мой «Полярный», потом можно будет поплавать в аквапарке, как раз по дороге. Как уныло и грязно на улицах под дождем! В такую погоду кажется, что так будет всегда, словно сидишь в клетке и смотришь по сторонам, и никто никогда тебя оттуда не выпустит. Скоро пойдет снег, тогда станет хоть чуть чище, приятнее, правда, я ненавижу холода. Иногда мне кажется, что зимой я мог бы впасть в спячку как медведь, все равно на три месяца погружаюсь в какое-то полусонное, заторможенное состояние, кроме тех дней, когда мне удается вырваться куда-нибудь к морю. Сейчас, когда у меня, наконец, образовалось свободное время, надеюсь, это будет случаться чаще.

Вот и банк. Я бросаю машину у самых ступеней, преимущество, доступное только хозяину. Когда вылезаю, привычно рассматриваю, суетню, что начинается у охраны. Сейчас они спешно сигналят наверх, что я приехал. Пока прохожу к лифту через первый этаж, в окошках для обслуживания посетителей – сосредоточенная дрожащая тишина, все уткнулись в столы, делая вид, что страшно заняты работой. Смешно. Как будто я не знаю, как это все бывает. Кот из дома – мыши в пляс.

Я выхожу из лифта на втором этаже. Ко мне уже спешит управляющий.

– Алексей Геннадьевич, здравствуйте! Очень рад вас видеть. Что же вы не сообщили, что подъедете, просто чудом застали, я собирался в министерство. Пойдемте, я вам обо всем доложу.

Управляющий хватает меня под руку и тащит в сторону моей приемной. Краем глаза я замечаю непривычную суматоху. Там, у стены, собрались, в основном, женщины. Они возбужденно гудят, что-то обсуждая и рассматривая, не видное мне отсюда. Вот к ним присоединилась уборщица тетя Маруся со стаканом воды в руках, проталкивается дальше и мне больше ее не разглядеть.

– Что у вас тут такое? Пойдемте, глянем.

Но цепкие пальцы управляющего еще крепче впиваются в рукав моего костюма.

– Да ничего особенного, Алексей Геннадьевич, там женщине плохо стало. Посторонней, она даже у нас не работает. Вообще не знаем, кто такая. Сейчас разберемся, не волнуйтесь Алексей Геннадьевич, в Скорую уже позвонили.

Но я стряхиваю со своего локтя настырного управляющего и отправляюсь туда, где все столпились. Не сказать, что мне уж очень интересно, но хоть какое-то происшествие, можно отвлечься. Потому что я прекрасно знаю, что меня сейчас ожидает. Управляющий уволочет меня в кабинет и потом на разные лады будет часа полтора грузить тем, как оно тут у них все происходит. Да не интересно это мне вовсе, давно прискучило. А придется делать вид, что я весь – внимание, хмыкать, качать головой, поддакивать, создавать видимость. Я уже устал от всего этого. С трудом заставляю себя приезжать, только по инерции – так положено, проверять тех, кто работает на тебя.