Федор Достоевский - Отморозок Чан. Книга первая

Они подошли с какими-то охуевшими ухмылками. Чуют свое численное превосходство, мрази гнилые. Двое с наглыми ебальниками сели за мой стол, а третий подошел ко мне и поставил ногу на стул, стоящий рядом. Он облокотился на ногу и наклонился поближе ко мне.

– Слышь, – заговорил он. Ты че тут…

Я выхватил ствол из оперативной кобуры быстрее, чем он успел изменить выражение лица с наглого и надменного, на испуганное и обосрашвееся.

Оглушительный хлопок, и уже хуй поймешь какое у него выражение лица. Разорванное пулей ебло расползлось в кровавую кашу. Пидора бросило назад, и он ебнулся в проход между столами.

Следом последовало еще семь ритмичных выстрелов. Два в грудь первому уебку, два в грудь второму, возвращаемся к первому – выстрел в ебло, возвращаемся ко второму – выстрел в ебло, переводим ствол на проснувшегося бармена, выстрел в ебло. Бляяяя… бармена-то нахуя…

Тишина. Ее нарушает только привычный звон в ушах. В воздухе стоит запах пороха, в глазах мутно от дыма. В руке дымится ствол, вставший на затворную задержку.

Да уж. Кажется, у меня проблемы. Зря я бармена ебнул. Надо съебывать. Причем срочно.

Я быстро встаю со стула и иду к выходу. Открываю дверь и выхожу наружу. Блядь. Поздно. Сюда бежит банда сталкеров. Я быстро захожу обратно и запираю дверь на защелку. Они ее разъебут за пару минут, ясен хуй, но мне этого должно хватить.

Я хватаюсь за лестницу и быстро поднимаюсь на второй этаж. Внизу начинают колотить в дверь. Надеюсь дебилы не сразу поймут, что дверь открывается в их сторону.

На этаже никого нет. Заебись, хоть с этим повезло. В помещении восемь раскладушек и восемь тумбочек с замками. Пол из досок. Я быстро отодвигаю ближайшую тумбочку, сажусь на пол и загоняю нож между досками. Тяну. Нихуя. Попробовал следующую. Заебись, поддается. Через несколько мгновений мне удалось ее поднять. Я заглянул внутрь. Отлично, место есть. Достаю обрез, и скидываю туда. Потом снимаю набедренную кобуру. Это заняло больше времени – пришлось вытягивать и ремень, к которому она крепилась. Наконец, бросаю туда часы с компасом и бабки. Ставлю доску на место, задвигаю тумбу. Снизу раздается треск. Дверь сломали. Слышу множество шагов.

– Тут минуса. Трое! С огнестрелами! – Раздается голос. Через мгновение он добавляет. – Нет, четверо! Бармена тоже ебнули.

Следом я услышал другой голос:

– Наверху сныкался. Давай дымовуху, ща выкурим!

– Нахуй ваши дымовухи! – Прокричал я. Я спускаюсь! Я один, проблем не будет! Уебки первые начали!

– Окей! – сразу согласился тот же голос, который мгновение назад хотел меня задымить. – Давай только хуйни не твори. Кинешь грену, мы тебе ее обратно закинем. Тут шесть сталкеров. Снаружи еще столько же. Все опытные. Если задумал хуйню какую – раздумай.

– Договорились. Только и вы там не нервничайте. Ща ствол скину и нож. Спускаться пустой буду. Руки на виду буду держать, как спущусь.

Я кинул вниз ствол. Он упал с глухим стуком. Следом со звоном ебнулся нож.

Ну, надеюсь не захуярят. Хотя, сталкеры не отморозки, не должны.

Я начал спускаться вниз. Чем ниже я спускался, тем больше ожидал что вот-вот услышу крик «Вали его!», и выстрелы следом за ним. Но переживания оказались напрасными. Я встал на пол и развернулся. Их реально шестеро. Ебальники не злые. Скорее суровые.

– Ну, – Заговорил усатый крепкий мужик, лет под пятьдесят. Тот самый с которым я уже успел пообщаться, – Хули ты тут натворил и нахуя?

Я задумался на пару мгновений.

– Пидоры напали, я их ебнул.

– И бармен на тебя напал? – скептическим тоном спросил он.

– Бармен случайно пулю словил. Надо было ему под стойку прятаться, когда стрельба началась, а он стоял, еблом торговал.

Усач призадумался на мгновение, затем покачал головой.

– Хуевые твои дела браток. При любых раскладах, хуевые. – Он повернулся к бойцам. – Пакуйте.

Я не стал сопротивляться. Я, конечно, боец бравый, но не ебнутый. Тут шесть сталкеров. За дверью еще шесть. Конечно, штук десять я убить голыми руками успею, но шансы что завалю всех, примерно семьдесят на тридцать, в мою пользу. Такие риски мне в хуй не уперлись.

Я знаю, что будет дальше. Поеду на Тюремную. А Тюремной она называется знаете почему? Сейчас охуеете. Потому что там тюрьма.

– Эй, уебок! Хорош карандаши переводить. Собирайся, к тебе пришли.

В этой тюрьме у меня не много друзей. Сталкеры меня не любят. Не нравится им, что за пять лет, которые я провел в этой тюрьме, я отмудохал несколько десятков местных тюремщиков и даже убил одного.