Михаил Рощин - Галоши счастья

Хустен.Раз в неделю позволишь себе съесть жа­реного цыпленка, и что? Я старый заслуженный пенсио­нер, я сорок пять лет на трамвае, и что? Никто не хочет заниматься своим делом!

Учитель (ест). Позвольте, как – никто не хочет?

Нэф.Дядюшка Хустен, вы сидите ровно двенадцать минут, и ваш цыпленок почти готов.

Хустен.Мне лучше знать, сколько я сижу! Я жду целый час, и что?

Штоп (проходит, нервно). Нет людей, дядюшка Ху­стен, нет людей! (Марии.) Где Ганс, а? Где он?

Мария.А почему вы у меня спрашиваете?

Штоп уходит.

Хустен.Вот именно! Нет людей! В прежние вре­мена…

Учитель.Простите, в какие такие прежние?

Хустен.Ни в какие! Я сорок пять лет на трамвае, и что? Мария! Еще кружку!

Полицейский (Марии). Как сверкают сегодня твои глазки!

Мария.Ах, полицейские комплименты! (Несет пиво.)

Урсула (бормочет). Дело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от старой Королевской пло­щади…

Учитель.Нет, все-таки – в какие это прежние?

Мария.Дядюшка Хустен имел в виду совсем ста­ринные времена, еще те! Не правда ли, дядюшка Хустен?

Нэф.Королевские? (Фехтует шампуром.) Трам-бам! Трам!

Учитель.Я, слава богу, учитель истории и знаю все времена. Дату, дату!

Нэф.Дядюшка Хустен, а вы хотели бы стать коро­лем?

Хустен.Я хотел бы съесть своего цы-плен-ка!

Мария возвращается за стойку.

Полицейский.У тебя фигурка как у точеной статуэтки!

Мария.Полицейский, вы, кажется, оставили свой пост?

Полицейский.Там идет дождь, а здесь ходишь ты! (Хохочет.)

Учитель (Хустену). Итак, вы хотели бы стать ко­ролем?

Хустен.Кто?

Учитель.Вы. Каким именно королем?

Хустен.Я – королем?

Учитель.Разве вы не сказали, что хотите быть ко­ролем?

Хустен.Каким королем? Я сорок пять лет на трам­вае. Я рабочий человек.

Учитель.Вот я вас и спрашиваю: каким?

Урсула.Что вы к нему пристали? Хустен, скажи: трефовым.

Хустен (смеется). Во! Правильно! Трефовым!

Учитель.Вам не удастся отделаться шутками. Вы – монархист?

Хустен.Кто?

Учитель.Нельзя путать эпохи. Вся беда в том, что в новые времена просачиваются нравы и психология старых времен. Мы не имеем права. Молодежь. Воспитание. Чистота, чистота вида.

Хустен.И что?

Нэф (продолжая фехтовать). А я – я хотел бы быть Ричардом Львиное Сердце!.. Раз!.. А еще я хочу – невидимкой!

Полицейский (вдруг, пылко). Это я! Я! Я всегда хотел стать невидимкой! (Нэфу.) Слушай, а ты каким хочешь: чтобы только ты сам невидимкой или если, что-то возьмешь, то это тоже делается невидимым?

Нэф.Конечно, тоже!

Полицейский.Замечательно! (Еще горячее.) А летать? Невидимкой – и летать?

Нэф.О-о! И чтобы ни одна пуля не брала!

Полицейский.Да! Да! Ах, это роскошно!.. Мария, вы понимаете? Вы хотели бы стать невидимкой?

Мария (красуясь). Зачем же мне – невидимкой?

Нэф.Ее и так редко видно на работе!

Полицейский (пылко, ко всем). А вы?.. А вы?.. Это же необыкновенно! Невидимкой – и летать! А?

Урсула.Я-то летаю. Когда надо.

Учитель.А я, молодой человек, очень долго был невидимкой. Но теперь…

Полицейский (не слушая). А вы?.. Замечательно, а? (Хустену.) Вы хотели бы?

Хустен.Я хотел бы съесть своего цыпленка наконец! Нэф!.. Где Штоп? Позовите Штопа!

Нэф испуганно бросается к очагу. Идет Штоп.

Штоп.Да-да, я здесь! (На ходу, Марии.) Где Ганс, а?

Мария (пожимает плечами). Действительно странно: Ганс самый дисциплинированный человек на свете.

Штоп.Самые дисциплинированные люди давно на­ходятся на том свете. У тебя нет телефона Марты?

Мария.Еще мне не хватало иметь ее телефон!

Полицейский (налетает на Штопа). А вы? Вы хо­тели бы: невидимкой – и летать?

Штоп (оглядываясь). Что?

Полицейский.Невидимкой. Невидимкой – и еще летать?

Штоп (шепотом). Каким? Чтобы только сам невидимый или если что возьмешь, то тоже невидимое?

Полицейский.Тоже! Тоже!

Они разговаривают, как двое сумасшедших.