Николай Эрдман - Мандат

Надежда Петровна и Варвара Сергеевна уходят.

Олимп Валерианович, шарманщик, человек с барабаном, женщина с попугаем и бубном.

Олимп Валерианович.Будьте любезны, товарищи, входите, пожалуйста.

Барабанщик.Это и есть коммунисты, которым про родст­венников заливать?

Шарманщик.Наверное, эти, видишь значок?

Валериан Олимпович.Это и есть коммунисты, которые прий­ти обещались?

Олимп Валерианович.Видишь, конечно, они. Присажи­вайтесь, товарищи, пожалуйста, присаживайтесь. Скоро Па­вел Сергеевич придет.

Шарманщик.Павел Сергеевич… Павлуша он для меня, гражда­нин хороший, Павлушка.

Пауза.

Олимп Валерианович. Разве, товарищ, вы его давно зна­ете?

Шарманщик. Как же мне его, гражданин хороший, не знать, когда я у него самый родной дядя.

Пауза.

Степь да степь кругом,

Путь тернист лежит,

В той стране глухой…

Валериан Олимпович.Вы его дядя?

Шарманщик.С самого что ни на есть рождения. Кончишь, бывало, на заводе работу, ну, значит, сейчас к нему. Сидит это, он, значит, у матери на коленях и материнскую грудь сосет. Ну сейчас вот таким манером из пальца рога сделаешь и ска­жешь: «Любишь ты, Павлушенька, рабочий класс?» Сейчас же сосать перестанет и скажет: «Люблю, говорит, дяденька, ой как люблю» – и даже весь затрясется.

Женщина (после отыгрыша). Уж до чего же он сознательный в детстве был, прямо никакого описания не выдумаешь.

Олимп Валерианович.А вы его тоже с детства знаете?

Женщина.Как же мне его, голубчика, не знать, когда я ему са­мая близкая тетка.

Барабанщик.Тетя. Мы все тети и дяди из рабочего класса.

Валериан Олимпович.Пустяки родственники у моей невесты.

Женщина.Бывало, с ним мимо фабрики не пройдешь, так ручками в стенку и вцепится. А это его брат.

Барабанщик.Двоюродный, Митя.

Шарманщик.Братишка.

Олимп Валерианович.Простите, товарищи, я вас на одну ми­нуту оставлю. Валериан!

Валериан Олимпович.Я, папа…

Олимп Валерианович.Меня удивляет, почему Надежда Пет­ровна не сказала, что эти коммунисты – родственники. Надо ее разыскать.

Олимп Валерианович и Валериан Олимпович ухо­дят.

Те же без Олимпа Валериановича и Валериана Олимповича.

Женщина.Здоровую мы им пушку залили.

Барабанщик.Да, за это теперь и за галстук залить не мешает.

Те же и Надежда Петровна.

Надежда Петровна.Здрасте, товарищи.

Шарманщик.Здрасте, хозяйка.

Надежда Петровна.Хорошо ли, товарищи, побеседовали?

Шарманщик.Побеседовать – первый сорт побеседовали, те­перь не мешает и горло промочить.

Надежда Петровна.Я сейчас вам водицы, товарищи, при­несу.

Шарманщик.Что водицы! Как водицы! Вы что же над нами, ма­дам, смеетесь?

Надежда Петровна.Как же я осмелюсь над вами смеяться, товарищи.

Шарманщик.Мадам, вы как уговаривались – так и давайте: сперво-наперво кулебяка, а потом по бутылке на брата.

Надежда Петровна.Что вы, товарищи, у нас отроду никаких кулебяк не бывало, а вина этого проклятого даже в глаза никогда не видала. Слышать слышала, а встречать никогда не встречала.

Шарманщик.Как не встречали?

Те же и Варвара Сергеевна.

Варвара Сергеевна.Маменька, Тамара Леопольдовна!

Надежда Петровна.Тамара Леопольдовна? Караул, помираю!

Варвара Сергеевна.Господа, идите в ту комнату, идите в ту комнату, господа.

Шарманщик и его компания уходят.

Надежда Петровна, Варвара Сергеевна и Настя.

Надежда Петровна.Настька, сейчас же вставай со стула.

Настя.Убейте меня – не слезу!

Надежда Петровна.Варька, тащи ведро воды.

Варвара Сергеевна убегает.

Надежда Петровна и Настя.

Настя.Зачем же воды, барыня?

Надежда Петровна.Мы сейчас под тобой порох подмачивать будем, говорят, что подмоченные пистолеты безвредные… Тащи сюда скорей.

Надежда Петровна, Настя и Варвара Сергеевна с ведрами.