Софокл - Филоктет

Ох, не к добру… Иль новых, худших бед
1290 Мне принесли вдобавок к прежним бедам?

Постой, сначала выслушай меня.

Боюсь… Уж раз ты сладкими словами
Меня прельстил — и худо было мне.

Или нельзя переменить решенье?

Ты, замышляя лук похитить мой,
Казался тоже честным, тайный недруг!..

Сейчас не то. Я только знать желал бы:
Упорствуешь ли все остаться здесь
Иль с нами поплывешь?

Молчи, довольно.
1300 Что б ни сказал ты, будет все напрасно.

Ты так решил?

Решил, бесповоротно.

Признаюсь, мне хотелось убедить
Тебя словами. Если ж не умею,
То прекращу.

Напрасны все слова.
Не завоюешь ты расположенья
Души моей. Сперва ты жизнь мою
Украл, потом с советами явился!
Ты, жалкий сын великого отца!
Пропасть вам всем — Атридам первым, сыну
1310 Лаэрта и тебе!

Сдержи проклятья.
Из рук моих прими свой лук и стрелы.

Что ты сказал?.. Ужели вновь обман?

Клянусь тебе светлейшей славой Зевса.

О, дивные слова!.. Но как им верить?

Докажет дело. Протяни же руку —
И вновь владей оружием своим.

Нет! Запрещаю — именем Атридов
И рати всей — свидетели мне боги!

Чей это голос, сын? Не Одиссея ль
1320 Я слышу?

Да, я здесь перед тобой —
И знай: тебя отправлю в Трою силой,
Желает ли Ахиллов сын иль нет.

(натягивая лук)

Так берегись: метка моя стрела.

(хватая Филоктета за руку)

Нет, нет! Молю богами, не стреляй!

Пусти, молю богами, милый сын!

Нет, не пущу…

Зачем мешаешь мне
Пронзить врага стрелою?

Не добудешь
Ты этим чести ни себе, ни мне.

Знай лишь одно: водители полков,
1330 Ахейские глашатаи неправды,
Отважны на словах, на деле — трусы!

Лук — снова твой: не можешь ты теперь
Ни гневаться, ни упрекать меня.

Да, да, — ты показал, какой ты крови:
Ты не Сизифов сын, ты — сын Ахилла,
Который был так славен средь живых
И столь же славен в сонмище умерших.

Отрадно мне, что моего отца
Ты хвалишь… и меня… Послушай все же,
1340 Чего хочу. Все смертные должны
Претерпевать, что послано богами.
Кто ж сам себе устраивает беды,
Как ты сейчас, того весьма законно
Ни извинять не станут, ни жалеть.
Ты желчен стал, советников не терпишь,
Ты сердишься на дружеские речи,
Как будто пред тобою злостный враг.
Послушай же и натвердо запомни,
В свидетели я призываю Зевса:
1350 Твой злой недуг тебе богами послан, —
Приблизиться дерзнул ты к стражу-змию, [25] …к стражу-змию… — См. коммент. к ст. 197.
Святилище бескровельное Хрисы
Хранящему в укрытье. С этой хворью,
Доколе солнце всходит и заходит,
Не справишься, коль сам, по доброй воле,
Не вступишь на троянскую равнину.
А с нами там — Асклепия сыны. [26] Асклепия сыны — воины-врачи Махаон и Подалирий. Асклепий — сын Аполлона, обожествленный греками в исторические времена; у Гомера он не бог, а человек.
Они тебя излечат. С этим луком
И с помощью моей ты крепость Трои
1360 Повергнешь в прах. Откуда знаю, — слушай.
Там есть у нас один троянец пленный,
Елен, гадатель дивный, — он сказал,
Что так должно свершиться; и еще:
Что неизбежно Троя этим летом
Падет. Гадатель ставит жизнь в залог,
Что ложным не окажется вещанье.
Теперь ты знаешь все, — так уступи.
Ведь выгода немалая: храбрейшим
Меж эллинами почитаться, добрых
1370 Найти врачей и к высшей прянуть славе —
Многострадальной Троей овладеть!

О жизнь, о жизнь! Зачем меня ты держишь,
Постылая? Не дашь сойти в Аид?
Увы! Что делать? Как я слов его
Ослушаюсь? — они так благосклонны!
Что?.. Уступить?.. Но как, злосчастный, людям
Я покажусь? Кто мне хоть слово скажет?
Глаза мои, все зревшие, что было, —
Вы ль стерпите, что заодно я снова
1380 С Атридами, сгубившими меня,
И с окаянным отпрыском Лаэрта?
Меня язвит не прошлое страданье.
Предвижу, сколько новых мук еще
Терпеть от них! Ведь, разрешившись злом,
Душа всю жизнь дела питает злые.
Но я тебе дивлюсь: ты должен был бы
Не возвращаться в Трою и меня
Не допускать. Ты ими оскорблен,
Как сын, ты обесчещен, а меж тем
1390 Сам служишь им и вот — меня неволишь.
Не надо, друг… Меня свезти ты клялся
На родину… Плыви и сам на Скирос…
А злые да погибнут злою смертью!
Признательность заслужишь ты вдвойне:
И от меня и от отца, — злодеем
Ты прослывешь, злодеям помогая.

Ты прав, — и все ж хочу, чтобы, доверясь
Богам и мне, со мной, как с верным другом,
Решился ты отплыть от здешних мест.

1400 Как? В Трою, к ненавистнейшему сыну
Атрееву? С моей больной ногой?

К тем, кто твоей гноящейся стопы
Боль исцелит и твой недуг излечит.

Совет ужасный… Что ты говоришь?

Обоим нам сулит он только благо.

Так говоря, богов ты не стыдишься?

Нет, не стыжусь — друзьям хочу добра.

Кому добра — Атридам или мне?

Я друг тебе, ты слышишь слово дружбы.

1410 А сам готов предать меня врагам?

О друг, не будь в несчастии заносчив.

Предашь меня, — тебя насквозь я вижу.

О нет… Меня не хочешь ты понять.

Одно я знаю: ими был я брошен.

Тебя теперь они же и спасут.

Нет, никогда!.. Я не поеду в Трою.

Ну что же делать, если я не в силах
Тебя склонить мой выполнить совет…
Могу я замолчать. А ты — живи,
1420 Как прежде жил, не чая избавленья.

Пусть претерплю, что претерпеть мне должно.
Но ты клялся, дав правую мне руку,
Меня домой доставить, — так исполни
Свои слова, мой сын, и бросим речь
О Трое — с ней наплакался я вдоволь.

Что ж — изволь! Плывем!

О радость! Благородные слова!

Так вперед! И твердым шагом!

Я иду по мере сил.

Да, — но как ахейцев гнева я избегну?

Не тужи.

Вдруг они родной мой Скирос разорят?

Но я — с тобой!

Чем же ты помочь мне можешь?

Лук Геракла натяну…

Ты сказал…

Врагов отважу!

Поклонись земле — и в путь!