Александр Житинский - Agnus Dei

Самолет прогревает моторы.

Группа разведчиков надевает парашюты.

Ника одета в телогерейку, брюки и теплый платок.

Инструктор подвязывает веревками валенки, чтобы они не упали с ног в воздухе.

Парашютисты пошли к самолету.

Дорога. Утро.

Машина с трудом пробиралается через горы снега. В машине Соболев и шофер.

Соболев.

Возьми вправо. Там дорога лучше. И не суетись. Догоним!

Аэродром.

«Эмка» выскочила на стоянку, но самолет уже выруливал на взлетную полосу.

Летчик включил огни и начал разбег.

Салон машины. Утро.

Соболев.

На полосу, за ним!

Аэродром. Утро.

Машина погналась за разбегающимся самолетом и даже догнала его.

Салон машины. Утро.

Соболев приник к стеклу.

Аэродром. Утро.

Самолет набирал скорость.

Через замерзшее стекло иллюминатора было видно лицо Ники, стянутое туго платком. Оно было бледным и жестким.

Удалялся самолет, отставала машина. Еще немного, и она превратилась в черную точку. Самолет набирает высоту и скрывается в темнеющем небе.

Аэродром. Утро.

И в это время на взлетную полосу в свете освещающего ее прожектора медленно въезжают два легковых автомобиля. Из первого выходят Лежава и Иваницкий. Из второго – три автоматчика.

Они делают несколько шагов по направлению к машине Соболева и останавливаются.

Салон машины Соболева. Утро.

Соболев оборачивается. Видит в заднем окне мащины темные фигуры, оконтуренные светом прожектора.

Вытаскивает пистолет, смотрит на него, как бы раздумывая.

Аэродром. Утро.

Соболев выходит из машины и шагает к фигурам с пистолетом в руке.

Шинель расстегнута, он без шапки.

Шагает навстречу Лежаве и Иваницкому.

Рука Лежавы тянется к пистолету.

Иваницкий.

(тихо).

Тсс, Вахтанг... Не надо.

Соболев проходит мимо них, не глядя, как бы сквозь них.

Лежава прячет пистолет.

Иваницкий с Лежавой идут за Соболевым. За ними тянется конвой.

Соболев входит в здание штаба авиаполка.

Здание штаба авиаполка. Утро.

Соболев стоит посреди комнаты. Он все еще в прострации.

Лежава подходит сзади.

Лежава.

Дорогой, ты в штаб фронта будешь звонить, нет? Забыл? Запыхался?

Соболев.

А?..

(Он медлит несколько секунд, потом подходит к телефону, снимает трубку).

Барышня, мне штаб фронта... Товарищ генерал... Все идет по плану.

Докладывает полковник Соболев.

Лежава отходит к командиру полка.

Лежава.

Водки полковнику.

Полковнику подносят флягу с водкой, стакан, горбушку хлеба. Наливают.

Соболев опускается на стул, обводит всех еще непонимающим взглядом.

Лежаве и Иваницкому наливают тоже.

Лежава.

(поднимает стакан).

За нашу победу!

Иваницкий с Лежавой отходят в сторону, о чем-то беседуют, словно травят анекдоты. Смеются. К полковнику подсаживается командир полка, они чокаются, выпивают снова.

Полковник закуривает, оттаивает.

Шум разговоров, папиросный дым.

Полковник уже смеется...

Деревня Синево. День.

В только что отбитой у врага деревне Синево догорает здание клуба. Из дверей боязливо выглядывают жители. Посреди площади, утоптанной ногами, стоит перекладина, на которой болтается оборваннная веревка. Рядом на снегу лежит мертвая Ника в платье и в лапотках на ногах. Лицо ее прикрыто холстиной.

Где-то неподалеку уже дымитполевая кухня, солдаты получают в котелки порцию каши.

Оператор со своею камерой снимает натуру.

По главной улице деревни быстро шагают Иваницкий, начальник штаба и комбат Воскобойников. Увидели Нику, остановились.

Воскобойников.

Вот, товарищ писатель.

Иваницкий подходит к девушке, опускается на колени, поднимет холстину, смотрит в лицо.

Иваницкий.

(шепотом).

И лапотки на месте...

Начальник штаба.

Героиню успели снять в петле?

Оператор.

Я был здесь первым. Все уже на пленке.

Начальник штаба.

Унесите.

Два солдата подошли к мертвой Нике, потащили волоком по снегу.