Александр Житинский: Agnus Dei

Ника стоит тут же у двери и курит.

Несколько мгновений Иваницкий смотрит на нее, а она на него.

Затем Ника гасит окурок, поворачивается и уходит.

Иваницкий.

(вслед ей, помешкав).

Ника...

Она приостанавливается, но не оборачивается и уходит.

Разведшкола. Утро.

Соболев в кабинете Макухина. Майор рядом. Соболев берет трубку телефона.

Соболев.

Ну, с богом, как говорится... Барышня, штаб фронта. Да, пять-ноль семь... Алло. Товарищ генерал? Докладывает полковник Соболев. Завтра утром можно начинать операцию «Вера». Да, в семь ноль-ноль. Так точно. Спасибо...

Блиндаж на передовой. Вечер.

В блиндаже находятся командир батальона капитан Воскобойников, начальник штаба, радист и рядовой Алексей Губин. Комбат разговаривает по телефону.

Воскобойников.

Зачем оставлять? Они там что – с ума посходили! Я только что укрепления поставил! У меня мышь не пробежит! Я понимаю, что приказ. Но приказа не понимаю... Есть... Слушаюсь... Есть!

Воскобойников со злостью швыряет трубку на рычажки.

Воскобойников.

Остолопы! Кретины штабные! Приказывают готовиться к сдаче деревни. Ничего не понимаю! Начштаба, что скажешь?

Начштаба разводит руками.

Деревня. Вечер.

Губин выходит из землянки. Идет по деревне.

Батальон готовится к вечернему отбою. В конюшне храпят лошади.

Тихо идет вечерняя поверка.

Алексей подходит к избе Чалого, поднимается на крыльцо. Стучит.

Ему открывает Чалый.

Чалый.

Чего нужно, солдатик?

Губин.

Разговор есть.

Чалый.

Ну, проходи.

Изба Чалого. Вечер.

Чалый.

(Присматривается к Алексею). Никак товарищ Губин? Алексей?

Губин.

Я.

Чалый.

Так вроде... Офицером были?

Губин.

Так надо. Переодели рядовым согласно заданию.

Чалый.

А-а... Понимаю, понимаю...

Губин.

Операция начнется завтра. Вы получили инструкции?

Чалый.

Какие инструкции? Я вас не понимаю, товарищ.

Губин.

Не валяй дурака. Немцы должны с твоей помощью захватить и повесить партизанку. Так?

Чалый.

Шутите, товарищ Губин. Знать ничего не знаю!

Губин.

Молодец, крепкий мужик. Партизанку надо спасти, понял? Дашь ей бежать.

Чалый.

Не знаю никакой партизанки.

Губин.

И знать не должен. Это приказ.

Чалый.

Командиров больно много. Принесете подтверждение – пожалуйста. Документ. А потом ищи вас... Кто сказал, спросят. Да какой-то солдатик!

Губин.

Операция секретная. Документов быть не должно.

Чалый.

Ну, не знаю... Все на нервах, все на нервах!

Губин.

Тебе приказывает старший лейтенант разведки! – закричал Алексей.

Чалый.

Да какой же ты старший лейтенант? Солдат ты в форме.

Губин.

Я – солдат?! Ты Нинку свою спроси – какой я солдат! Она солдатам не дает!

(Чалый молча, угрюмо смотрит на него). Чего уставился?

Чалый.

Не... Ничего, товарищ старший лейтенант.

Губин.

За партизанку лично отвечаешь. Понял?

Чалый.

Все понял.

Губин.

Все у меня. Бывай.

Алексей повернулся и скрылся в темных сенях.

Чалый хватает тяжелую табуретку, по-кошачьи крадется за Алексеем.

Внезапно в сенях раздается грохот. Это упало корыто.

Алексей наклоняется, чтобы его поднять, и в это время сзади Чалый наносит ему страшный удар табуреткой по голове. Алексей без звука падаетя на пол.

Чалый.

(тихо).

Вот так, солдатик...

Библиотека. Вечер.

Едва теплится огонек в керосиновой лампе, освещая кабинет заведующей библиотекой с портретами на стенах Толстого, Достоевского, Пушкина, Блока...

За ширмой на кровати спит Мария Степановна.

На диване с открытыми глазами лежит Клавдия Петровна. Стараясь не шуметь, она встаает с дивана, подходит к темному окну.

Мария Степановна проснулась, прислушивается.

Мария Степановна.

Что ты, Клава? Тебе плохо?

Клавдия Степановна.

Не спится, Маша. Как-то мне не по себе сегодня... Совсем не по себе... Девочки мои...

Мария Степановна.

Спи, спи...

А Клавдия Петровна все вглядывается в черноту окна, словно стараясь разглядеть там что-то, видимое ей одной...