Александр Островский - Горячее сердце

Павлин Павлиныч Курослепов, именитый купец .

Матрена Харитоновна, жена его .

Параша, дочь его от первой жены .

Наркис, приказчик Курослепова (по дому) .

Гаврило, приказчик (по лавке) .

Вася Шустрый, сын недавно разорившегося купца .

Девушка.

Силан, дальний родственник Курослепова, живет в дворниках .

Двор: направо от зрителей крыльцо хозяйского дома, рядом дверь в комнату, где живут приказчики; налево флигелек, перед ним звено забора, перед флигелем кусты, большое дерево, стол и скамья, на заднем плане ворота.

Летний вечер, восьмой час.

Действие происходит лет 30 назад в уездном городе Калинове.

Гаврило (сидит на скамье с гитарой) , Силан (с метлой стоит подле) .

Силан.Слышал ты, пропажа-то у нас?

Гаврило.Слышал.

Силан.Вот она где у меня сидит, пропажа эта. По этому случаю, теперь, братцы мои – господа приказчики, У меня чтоб аккуратно: в девятом часу чтоб дома, и ворота на запор. А уж это, чтоб по ночам через забор лазить, – уж это заведение надо вам бросить; а то сейчас за ворот, да к хозяину.

Гаврило.Чудак ты человек, да коли нужно.

Силан.Мое дело: было б сказано, а там, как знаете! Я теперь необнаковенно зол, вот как зол, беда!

Гаврило бренчит на гитаре. Силан молча смотрит ему на руки. Доходишь?

Гаврило.Дохожу помаленьку. (Поет и аккомпанирует себе) :

Силан.Песня важная.

Гаврило.Песня расчудесная, в какой хочешь компании пой; только вот перебор… смотри хорошенько! Видишь? не выходит, да и на поди!

Силан.Я так полагаю, друг любезный, тебе это самое занятие лучше бросить.

Гаврило.Зачем же мне его бросать, дядюшка Силантий? Что я труда положил, ты то подумай!

Силан.Много тебе муки мученицкой за него.

Гаврило.Мука-то ничего, а убытку много, это верно; потому гитара струмент ломкий.

Силан.Ежели ее с маху да об печку, тут ей и конец.

Гаврило.Конец, братец ты мой, конец, плакали денежки.

Силан.Об печку? А? Придумал же хозяин экую штуку; как увидит эту самую гитару и сейчас ее об печку! Чудно!

Гаврило (со вздохом) . Не все об печку, дядюшка Силантий, две об голову мою расшиб.

Силан.И довольно это, должно быть, смешно; потому гул по всему дому.

Гаврило.Кому смешно, а мне…

Силан.Больно? Само собой, если краем…

Гаврило.Ну, хоть и не краем… Да уж я за этим не гонюсь, голова-то у меня своя, не купленая; а за гитары-то я деньги плачу.

Силам.И то правда. Голова-то поболит, поболит, да и заживет; а гитару-то уж не вылечишь.

Гаврило.А что, не убираться ли мне! Как бы хозяин не увидал.

Силан.Нет! Где! Он спит по обнаковению. Ночь спит, день спит; заспался совсем, уж никакого понятия нету, ни к чему; под носом у себя не видит. Спросонков-то, что наяву с ним было, что во сне видит, все это вместе путает; и разговор станет у него не явственный, только мычит; ну, а потом обойдется, ничего.

Гаврило (громко поет) :

Курослепов выходит на крыльцо.

Силан.Постой-ка! Никак вышел! И то! Уходи от греха! Или стой! Притулись тут; он дальше крыльца не пойдет, потому ленив.

Гаврило прячется.

Курослепов и Силан.

Курослепов (садится на крыльцо и несколько времени зевает) . И с чего это небо валилось? Так вот и валится, так вот и валится. Или это мне во сне, что ль? Вот угадай поди, что такое теперь на свете, утро или вечер? И никого, прах их… Матрена! Ни дома, ни на дворе, чтоб им!… Матрена! Вот как оно страшно, когда не знаешь, что на свете… Жутко как-то. И сон это я видел али что? Дров будто много наготовлено и мурины. Для чего, говорю, дрова? Говорят: грешников поджаривать. Неужто ж это я в аде? Да куда ж это все провалились? И какой это на меня страх сегодня! А ведь небо-то никак опять валится? И то валится… Батюшки! А теперь вот искры. И что, ежели вдруг теперь светопреставление! Ничего мудреного нет! Оченно это все может случиться, потому… вот смолой откуда-то запахло и пел кто-то диким голосом и звук струнный или трубный, что ли… Не поймешь.