Александр Островский. - Красавец мужчина

Олешунин.Я всегда был так привязан к Зое Васильевне и к ее семейству; зачем же меняться мне?

Окоемов.Да я, признаться, и не жалею, что здешняя молодежь без меня не обивала мои пороги. Все они так пусты, так ничтожны, что от их разговоров, кроме головной боли, никаких следов не остается.

Зоя.Да, уж лучше одним проскучать, чем слушать глупые анекдоты Пьера или Жоржа.

Аполлинария.И другие не лучше их.

Окоемов.Да уж и вы-то хороши! что у вас за интересы, что за разговоры, как вас послушать. Вы таких людей, как Федор Петрович, должны на руках носить. Он один затрогивает серьезные вопросы, один возмущается вашей мелочностью и пустотой. Проще сказать, он один между нами серьезный человек. Я не говорю, чтобы в нашем городе уж совсем не было людей умнее и дельнее Федора Петровича; вероятно, есть немало.

Олешунин.Конечно, но…

Окоемов.Но они с нами не водятся; а ему спасибо за то, что он нашим пустым обществом не гнушается,

Аполлинария.Да мы ему и так очень благодарны.

Окоемов.Нет, мало цените. Ведь мало вас ценят, Федор Петрович?

Олешунин.Но я надеюсь, что со временем…

Окоемов.Непременно, Федор Петрович, непременно. (Аполлинарии.) Ведь умных и дельных людей ни за что не заманить в нашу компанию. Они очень хорошо знают, что учить вас и нас уму-разуму напрасный труд, что ровно ничего из этого не выйдет; а он жертвует собой и не жалеет для вас красноречия.

Зоя.Да я всегда с удовольствием слушаю Федора Петровича.

Окоемов.И прекрасно делаешь, Зоя. Я прошу тебя и вперед быть как можно внимательнее к Федору Петровичу. Его беседы тебе очень полезны. Не бойся, я к нему ревновать не стану, я знаю, что он человек высокой нравственности.

Олешунин (пожимая руку Окоемову) . Благодарю вас! Вы меня поняли. Я не люблю хвалить себя, я хочу только, чтоб мне отдавали справедливость. Я скажу вам откровенно… я читал жизнеописания Плутарха… Для меня очень странно, за что эти люди считаются вескими. Я все эти черты в себе нахожу, только мне нет случая их выказать.

Окоемов.Может быть, и представится.

Олешунин.Положим, что я не считаю себя великим человеком.

Окоемов.Отчего же? Это вы напрасно.

Олешунин.Но что я не хуже других, это я знаю верно.

Окоемов.Конечно, конечно. Так вот вы и слушайте, что говорит Федор Петрович. Все это вам на пользу. Конечно, истины, которые он вам проповедует, так сказать, дешевые и всякому гимназисту известные; но вы-то их не знаете. Вот в чем его заслуга.

Зоя.Пойдемте ко мне, Федор Петрович, я вас чаем напою с вареньем.

Уходят Зоя, Аполлинария и Олешунин. Паша показывается из передней.

Паша.Никандр Семеныч.

Окоемовидетнавстречу.Входит Лупачев.

Окоемов и Лупачев.

Лупачев (подавая руку) . Ты что-то, я замечаю, весел приехал. Это добрый знак. С чем поздравить?

Окоемов.Погоди, еще поздравлять рано.

Лупачев.Но все-таки что-нибудь да есть. Я по глазам твоим вижу. Ты не мечтатель, пустыми надеждами не увлечешься.

Окоемов.Ну конечно.

Лупачев.Ты всегда довольно верно рассчитываешь шансы.

Окоемов.Все слухи, все сведения, которые я получил от тебя, оправдались. Могу сказать, что я съездил недаром.

Лупачев.Я не спрашиваю, понравилась ли она тебе…

Окоемов.Нет, отчего же? Все, что говорили, правда; она и довольно молода, и хороша собой, характер прелестный, живой, веселый.

Лупачев.А существенное?

Окоемов.Достаточно, очень достаточно; самым широким требованиям удовлетворяет. Одним словом, с такими средствами доступно все.

Лупачев.Но ведь не богаче же Оболдуевой?

Окоемов.О да, конечно, куда же! У Оболдуевой, кроме богатейших имений, несколько миллионов денег. Это черт знает что такое – это с ума можно сойти!… Десятки тысяч десятин чернозему, сотни тысяч десятин лесу, четыре винокуренных завода, полтораста кабаков в одном уезде. Вот это куш!

Лупачев.Не удалось тебе с ней познакомиться; а хлопотал ты очень.

Окоемов.Да и познакомился бы, если б она была свободна; а то у нее отец, человек с предрассудками. Меня даже и не пустили в их общество; отец не хотел, потому, видишь ли, что у меня репутация не хороша.